Сибирские Огни, 1978, № 1

СВЕРЧОК 57 До слуха обоих донесся приглушенный голос Вакулика. Но голос взволнованный, радостный: — Мне так на заставу охота! Я книги читал. Кинофильмы смотрел. Готов на Амур, на Уссури! Хоть на Курилы и Сахалин! — Я обещаю — дадим направление на Дальний Восток,— уверен­ ным голосом говорил полковник Троицын. А доктор Тетеркин что-то свое держал .на уме и спросил со сдер­ жанным смехом: — Скажи-ка мне, отрок, а кто по Луне ползает? — Ползает бокоёрзик! И послышался смех... Замедляя шаги, Туся спросила Карамышева: — Вы знаете, как выводятся комары? — Теоретически только... А что? — Под водостоком у нас стоит бочка, и по весне наблюдать это та­ инство можно... Вылупляются личинки, по сантиметру размером, и во все стороны боком передвигаются. Так смешно. И так необычно! Но это — личинки комара. Отец их зовет бокоёрзиками. И он же, папа мой, Автоном Панфилыч, так обозвал Луноход, когда его только что запу­ стили... — Серый выдумщик ваш отец! — жестко сказал Карамышев. Туся закашлялась. — Вы обиделись? — Может быть, толику... — Понимаю, он вам отец... Туся метнула взгляд на Карамышева и промолчала. * * * Полковник и доктор уехали в ночь. На другой день, с утра, Автоном Панфилыч не находил себе ме­ ста. Он поранил на руке палец, бегал в больницу на перевязку, а к ве­ черу, с небывалого еще с ним расстройства, нахлестался самогону и за­ блажил. Косоротый, с выбившейся исподней рубахой, он гнался за убегаю­ щим от него сыном. За воротами Автоном Панфилыч плашмя растянул­ ся, запнувшись о грабли, поднялся и закричал: — Стой! Куда, паразит?! Бурьяном, через крапиву Вакулик стремительно уходил к избе просвирни Федосьи, которая из набожности и просто по-человечески и прежде часто его ограждала от отцовских немилостей. Убеги Вакулик на другой чей-нибудь двор, Автоном Панфилыч, не задумываясь, пошел бы следом и учинил там скандал, но идти к Фе­ досье он, грешным делом, побаивался. Теперь он стоял у своих ворот и грозил перевязанным кулаком: — Засеку, заморожу! Наслушался! Уши развесил!.. А я-то... При­ грел, приласкал тузов! Ноги вашей больше не будет в моем доме! Но тут, откуда-то сверху, будто голос пророка, донеслись до него слова: — Не хули, человече, добрых людей и добрые их деяния! Воззри на себя, покайся, смирись. Смирение — богу угождение, уму просвещение, душе спасение, дому благословение и людям утешение. Смирение по­ беждает гордыню, аки Давид Голиафа! Сойди с черной стези на свет­ лую, и человеки простят тебя. Автоном Панфилыч молча, испуганно озирался, но увидеть не мог, откуда его поучает пророчески баптист Панифат Сухоруков.