Сибирские Огни, 1978, № 1

СВЕРЧОК 25 оно и пришло окончательно к ней, явилось это желание — выплеснуть перед ним свою душу. День, другой она колебалась, потом не выдержа­ ла, сама поднялась на чердак в тот поздний час. Его тревогу за нее она не сравнивала со своей болью, но справедли­ во считала, что одна растревоженная душа поймет другую такую же ду­ шу... И вот едва завязавшуюся беседу прервала Тусина мать, но Туся, проявив редкое для нее своеволие, еще раз поднялась к Олегу Петрови­ чу. Ей хотелось узнать, заметил ли Карамышев третьего дня появление в их доме кавказца с обширной лысиной, сытого, толстого, в спортивном костюме, который носил он явно с расчетом скрасить свой возраст. Это был Ираклий Поцхишвили, Ираклий Христофорович, зубной протезист, человек с положением и обеспеченный «выше маковки», как о нем не без гордости, смешанной с завистью, говорил Автоном Панфилыч, а Фелиса- та-Григорьевна даже не находила слов от восторга по этому поводу. В гдроде у Ираклия Христофоровича большая квартира, машина, гараж, за городом — дача и сад. Ему пятьдесят семь лет. Года три как он схо­ ронил жену и теперь собирается обзавестись новой. «Так это о нем сохнет ваше сердечко?» — возможно, сказал бы Ка­ рамышев и усмехнулся бы. Ответ бы на это был у нее спокойный и гру­ стный: «Не угадали. Тот далеко. Тот уехал, потому что я его... бросила. Да, да. Выходит, что так. Оставила...» Слезы непрошенно подступили бы к горлу, но она бы себя переси­ лила, она бы сдержалась. Так бы они, мало-помалу, и завели разговор, и Туся сразу же за­ явила бы, что не хочет иметь никаких отношений с Ираклием Христо­ форовичем, что прячется, убегает из дома, когда он подкатывает к ним на своей машине, а мать с отцом ей потом выговаривают. Кавказец недавно ей объяснился в любви при родителях. Было ве­ село, гремело застолье, разглядывали подарок Ираклия Христофорови­ ча — дорогие каминные часы. Гостя потчевали его же отборной чачей и его же виноградом... Одна Туся поспешила уйти от веселья и, затворившись в комнате, плакала. «Никогда не бывать тому!» От одной жутковатой мысли ее зно­ било... * * * Карамышев и она стояли лицом к лицу, думая каждый о своем, и каждый пытался проникнуть в мысли другого. Их разделял один шаг, но от взаимного понимания они были гораздо дальше. — Туся.— Голос Карамышева был теплым, проникновенным.— Вам зябко стоять, у вас посинели коленки, но щеки, правда, алеют, как ма­ ковки кедров на той вон горе. Видите? Там уже солнце! Если к реке, то к реке. А нет — возвращаемся вместе обратно. — К реке... Туся пошла бок о бок с Олегом Петровичем. Голова ее не достига­ ла плеча Карамышева, и, когда ей хотелось взглянуть на него, она за­ прокидывала лицо. — Как славно, что вы оказались у нас! — вырвалось у нее неожи­ данно.— Мне с вами легко и... просто. Так со мной еще не было за эти последние годы... А прежде было! И только с ним, с Сергей Александ­ ровичем... Он художник. Талантливый. И как человек — прекрасный!.. Они миновали опушку, втянулись в густой кедрач. Бор в глубине еще спал, но ранние птицы уже начинали его потихоньку будить.