Сибирские Огни, 1978, № 1

СВЕРЧОК 17 своим основанием подушку и голову мальчика. И богу неведомо, каким чудом маленький Автоном не отдал ему душу! Сознание к ребенку вернулось в то время, когда он стал задыхаться. Он начал царапаться и выпучивать тощий живот, но Мавра сидела кот лодой. На беду она завалилась на койке. Мать Автонома крестилась, зна­ харка тянула Мавру к себе, и дело бы кончилось наверняка удушением мальца, если бы сам Автоном, должно быть, в предсмертных муках уже, не сжал свои острые зубки. ...И тут он увидел свет, и услышал подобие рева медведицы. Взору его представилась голая, прыгающая до потолка, Мавра. Она сотрясала избу, сшибала горшки с цветами. Мать и знахарка прижались в углу, загородились подушками и молились, будто в дом проник бес в натураль­ ном Маврином обличье. Автоном онемел и зажмурился. А когда он открыл глаза — Мавры уж не было. Она в это время неслась нагишом по деревне, наводя на ко­ го страх, на кого смех... Пожалуй, во всей истории Забегаловки не было более веселого происшествия, чем явление народу нагой дурочки Мавры. * * * Для Автонома Панфилыча то событие — сон дурной. Он помнит его хорошо и... кое-когда повествует гостям. Потешит людей и сам насладит­ ся картиной: все хохочут до колик в боках. Но как бы там ни было, а Пшенкин обязан по гроб той деревенской Мавре. Странно, конечно, но он от, припадков избавился, хотя взамен приобрел легкое заикание. Порок невелик, право, если учесть, что в трез­ вости к Автоному Панфилычу он не является, а во хмелю язык и у нор­ мального человека сам по себе западает... * * * Свои злоключения во младости Автоном Панфилыч рассказывать стал в последние годы чаще, и не столько теперь ради смеха, сколько для умысла... Младшему отпрыску Пшенкиных восемнадцатый год доходит, он учится в техникуме, и нынче осенью ему идти в армию. Отпускать сына из-под родительского крыла жалко, а как не отпустишь, если закон велит? ' ! Много ночей недоспали супруги, все мудрствовали, как бы ловчее избавить отрока от повинности. «Один он у нас сыночек, надежда и радость наша,— все чаще стона­ ла теперь Фелисата Григорьевна.— Дочь замуж выйдет, уведут со дво­ ра, как телушку. А этот — мужик растет, послушный да ласковый. Два года мы что без него? Балалайки бесструнные! Оба больные, калеченые. Голимая соль, а не жизнь без Вакулика нам!» Серьезным помощником в доме был у них сын. Безотказный, без­ ропотный — хоть воду на нем вози. И тайны хранить умел. Молчун* не болтун... Голова пухнет у Автонома Панфилыча: он отец, он хозяин, ему и думать о сыне. И осенила Пшенкина лукавая мысль: у Вакулика непре­ менно должна быть «наследственность» на припадки и обмороки! Биа же его самого в детстве родимчик? Как еще бил! Так почему бы и сыну не перепало от этого лиха... 2. Сибирские огни № 1 .