Сибирские Огни, 1978, № 1

186 ВАЛЕНТИН КУРБАТОВ мыслей М ихаила Н ебогатова о сам ы х раз­ ных предметах, явлениях, чувствах: о войне: И ничего здесь не поправить... Он был ровесником моим. Но не могу себе представить Его и старым, и седым. ...Фронт — он фронт, не летняя гроза. Невозможно притерпеться к смерти. Хоть все время смотришь ей в глаза! о старении: В автобусе, троллейбусе, трамвае Все чаще уступают место мне. Не просто наступила Зима, свежа, светла. А что-то жизни сила В нас новое внесла. о детстве: Где ты, детство? Где-то рядом. Возле дома моего. Может, здесь, за этим садом. Повстречаю я его? о матери: Как ловко сено ты косила. На вдовью долюшку не злясь. . И где бралась муж ская сила. Где нежность женская бралась? И так о лю бви, о весне, о дож де, о зиме, о колоске, о б осине, о б о всем ви д им ом и чувствуем ом — с б езусловн ой правильно­ стью , с соверш енн ой бесспорностью . И нто­ нация добра, сердечна, несуетна. Н о отчего ж е м олчит се рд ц е при чтении, отчего эти правильности каж утся так бедны и зн ако­ м ы ? Да, наверное, потом у, что автор скры л индивидуальность, что никак из чтения не представиш ь — где он живет: в гор од е? 8 дер евн е? Каков кр уг его д р узе й ? Его чте­ ния? К аково историческое врем я на дво р е? А в т о р аноним ен. Э то просто житейский оп ы т в сам о м о бщ е м перелож ении, а оп ы т — наш брат и наш враг. Его богатство иллю зорно, ибо его действительное сущ е ­ ство д альш е видимости, как дальш е види­ м ости и личность, индивидуальность поэта и читателя. О бщ ени е, искра ж иво тво рн о го плам ени м еж д у тво р ц о м и восп реем ни ко м высекается не на ур о вн е опыта, а им енно на ур о вн е индивидуальности. Ч ем более частным и личным будет п ере­ ж ивание поэта, тем отзы вчивее будет чита­ тельское се рд ц е — тут ещ е далеко не п р о ­ ясненная тайна типичности. И потом совет­ ская поэзия так неустанно работает над обн овлен ием наш его слуха и так м ногого достигла в развитии гарм он ического диапа­ зона наших восприним ательны х во зм ож н о ­ стей, что н едостаточное использование это­ го диапазона отзы вается интеллектуальным голодом . О го рчи тел ьн о ещ е и то, что в четы рех худож ественны х книгах издательства за год нет даж е эскиза действительно вы со ко ­ го характера с д ей стви те льн ою 'си ло й п о р ы ­ вов, величием радости, глуб ин ою страдания, энергией страстей. Кажется, литература перестала чувствовать этот характер в ж из- ни, п о то м у что он стал скрытнее, о б ы д е н ­ нее, приглуш еннее. П о д пеплом повседнев­ ности стало труд н ее разглядеть дух тв о р ­ чества, честолю бия, зла, подвига, потом у что все это ф ер м ен ты жизни, д р ож ж и духа. Без них останется только торж ествую щ ий опы т и ж итейская м удрость, ко то ры е м огут поддерж ивать жизнь, но не пробуж дать в ней дух радости и движения. Ill П осле этой реальной, но окраинной, пе­ риф ерийной духовн ой ж изни так отрадно выйти на п росторы настоящ их рабочих будней, вклю читься в дела и заботы конк­ ретных людей, чьи ф амилии подлинны, ко­ го м о ж н о встретить на улицах кузбасских го р од ов и рабочих поселков, кто делает свое д ело с созн ан ием его единственности и понимает, что ем у м ож н о отдать ж изнь б ез подсчета трудностей и выгод. М ы сами созд ае м стереотипы поспеш ны м употреблением . Кто-то первы й сказал о поэзии труда, и это б ы ло отваж но и благо­ родно. А уж потом столько раз повторили, что смы сл м етаф ор ы умер, и вот сейчас я ищ у определения сущ ества книги о черков В. К узн ец ова «С воя строка в истории» и, сты дно признаться, не м огу отделаться от настойчивр п р о сящ его ся на бум агу сочета­ ния «поэзия труда». И раз просится, надо уступить и попытаться прояснить это п о ня­ тие, вернуть ем у свет первоначальности. Труд, конечно, всегда труд, и он не бы - *вает легким. Легкий труд — сочетание п р о ­ тивоестественное. Тем более, если речь идет о ш ахтерской работе. И хорош о, что автор не о бм аны вает читателя парадным и ф отограф иям и, избегает вы ставочности и картинности и не уклоняется от р азго во р а о трудности условий п о д зем но й работы : «Н е во зм о ж н о бы ло отделаться от о щ у щ е ­ ния, что вот здесь, в лаве, «б ом бящ ей » сверху кусочкам и угля и начиненной «стре­ ляю щ им и» ртойками д ер евян ной крепи, ты — всего лишь крош ечная частица, что-то о гр ом н о е и сверхъестественно сильное м о ­ ж ет тебя раздавить, смять, превратить в ничто. Н о р я д о м были лю ди: не сторонние наблю датели — рабочие». Вот что важ но — лю ди рядом . И он, го­ товый беж ать после первого спуска куда глаза глядят, всм отрится в их труд, станет спускаться в ш ахту снсва и снова и делать свое тож е н епростое дело ж урналиста во славу этих лю дей. О ни прой д ут перед нами чередой — от раб очего д о директора, ш ах­ теры разны х шахт, разн о го д ухо вн ого у р о в ­ ня, не одинаковой роли в о бщ е м процессе, но все п о-своем у значительные, все непро­ стые характером , как и д о лж н о каж дому, кто живет полно и щ едро. В этом вот и вы ­ говаривается поэзия в п ер в ую очеред ь — в зд о р о в о м м о щ н о м ритм е жизни, не' «в лихорадке буден», а в их с: эой ном и р а зу м ­ ном движении, ко то ро е не исклю чает стра­ стей и срывов, но в о сн ове — сильно и пло­ дотворно. Книга углубляется постепенно, словно это мы сами спускаем ся в ш ахту и сначала \