Сибирские Огни, 1978, № 1

162 ЛЕОНИД ЧИКИН щен в какую-то тайну. Я насыпал в чашку ложечку кофе, залил его кипятком. — Тут такой случай со мной был, Леня,— начал Василий.— Как вспомню — трясет всего... Пришла ко мне в больницу жена. И дочек привела. Разрешение на свидание у меня было получено заранее, и вот... Он довольно подробно рассказал мне ту историю, которая потом под названием «Кляуза» появилась в «Литературной газете» и в журна­ ле «Аврора». «Опыт документального рассказа»,— так определил Ва­ силий жанр «Кляузы». Читая рассказ в «Литгазете», я находил в нем абзацы, знакомые до последнего слова,— именно так, именно такими словами рассказывал он тогда некоторые эпизоды... — Ну, потом заставили писать объяснение, потому что та баба первой написала жалобу на меня. Я, значит, вынужден был оправды­ ваться. Я написал. Отправил. А потом попросил ребят из Вологды Васю Белова и Витю Коротаева для подкрепления тоже написать. Их тоже не пустили ко мне на свидание... Ты их знаешь, Леня? Я сказал, что, конечно же, знаю Василия Белова по многим его книгам, а поэта Виктора Коротаева — лишь по журнальным публика­ циям его стихов. — Хорошие ребята,— продолжал Василий.— Ну, они тоже написа­ ли, прислали мне, я прочитал и за голову схватился: зачем я свою объяснительную в больницу отправил? Не надо было! Вытащил из сто­ ла второй экземпляр. Перечитал. Потом письмо ребят перечитал. Да ведь это же готовый рассказ! Ничего додумывать не надо... — Как же вы из больницы, Василий Макарович? — спросил Гер­ ман.— Ведь зима... — Ну... Больше всего я боялся, что задержат меня на улице в больничном костюме, или — таксист откажется везти. Но он не рас­ смотрел... Уже темно было... Так и приехал домой в больничном обмун­ дировании... И хоть он подробно рассказывал об этом случае, кое-что до меня, как говорят, не дошло. Я спросил: — Как же так? Ведь к другим-то, сам говоришь, пропускали. А к тебе — нет. Почему? Поругался ты с ними, что ли? — Да нет. Никакого повода не было. К другим — да. Но те, дру­ гие, они не такие. Ну, на лицо, что ли, не такие... Не знаю. Вот я тебе рассказывал о том парне, который кольцо покупал. А ведь те дуры-про­ давщицы молчали, хихикали. Да он, может, свое дело в селе лучше знает, чем они свое в городе. Ну, приехал в город, пошел в магазин. I ак помогите человеку... А эти — «деревня». Они же, может, сами из деревни приехали и уже нос воротят. Оделись по-городскому, внешней культуры нахватались. Да и не нахватались. Так, верхушки... Ты зна­ ешь, я сам иногда с такими сталкиваюсь. Иду куда-то. По делу иду, учти. А в приемной сидит такая фифочка расфуфыренная, ну не подсту­ пись. Спрашиваешь, вежливо так спрашиваешь: «Сам у себя?» Хорошо, если ответит... А то поднимет свои размалеванные брови, взглянет пустыми глазами и снова в машинку уткнется... А у самой же на морде написано: «Вот еще, деревня приперлась!» Нет, правда, Леня. Если я куда впервые прихожу, где меня еще не знают, смотрит на меня такая..., а я прямо шкурой чувствую, что она обо мне сейчас думает. Но она не знает, что я о ней думаю. А я думаю: «Эх, оттянул бы я сейчас тебя вот этой ладонью по заднице, чтобы ты хоть морду поднимала да в глаза посетителям смотрела...» А ты говоришь «другие». Да если к такой «другой» придет, она с ним не так... Ну, я же не виноват, Леня, что у меня лицо такое... На нем же прямо написано: да, не городской я. Ну и что же?..