Сибирские Огни, 1978, № 1

138 ЛЕОНИД ЧИКИН Я прочитал: «Сразу за рекой начиналась тайга — молчаливая, грязно-серая, хранившая какую-то вечную свою тайну... А дальше, к югу — верст за сорок — зазубренной бело-голубой стеной вздыбились горы. Оттуда, с гор, брала начало бешеная Баклань, оттуда пошла теперь ворочать и крошить синий лед. Безлюдье кругом великое. И кажется, что там, за горами, Совсем кончается мир. У бакланских бытовало понятие — «горы», «с гор», «в го­ ры», но никогда никто не сказал бы: «за горами». Никто не знал, .что там. Может, Монголия, может, Китай — что-то чужое. . Свое было к северу. Туда и тайга пореже и роднее, и пашни случа­ лись, и деревни — редко, правда,— там, где милостью божьей тайга уступала людям землю. Уступила она землицы и бакланским — пашня начиналась за деревней огромной черной плешиной в таежном море. Ту­ да же, к северу, вела единственная дорога из Баклани (к районному се­ лу и уездному городку), а на юг петляли тропки к пасекам, охотничьим избушкам и на покос...» , — Это ты сейчас написал? — спросил я. — Да,— Василий, кажется, не понял моего вопроса.— А что? Не нравится? Я промолчал. В нашей писательской среде не привыкли говорить в лицо друг, другу приятные и теплые слова... — Так я отдаю это на машинку,— сказал Рясенцев. Кусок этот без единой редакторской помарки пошел в набор. Потом Б. К. Рясенцев рассказывал, что многие вставки в роман написаны Шукшиным в редакции, в его кабинете. Как правило, они без возражений принимались. Он умел работать, умел дорожить вре­ менем... Конечно, виделись мы тогда каждый день. И не только в редакции, но и в гостинице, и на квартире у Ивана Попова. Но, жаль, разгова­ ривать приходилось очень мало. В «Сибирских огнях» его постоянно опекал Рясенцев, требуя отделывать и шлифовать каждую строку рома­ на. Когда Василий заглядывал в мой кабинет на короткий перекур или когда вечером мы вместе выходили из редакции, он чаще всего молчал. Борис Константинович никогда не отпускал его без «задания на дом», Василий уже думал над следующими страницами книги, которые завтра надо отдавать на машинку. Запомнились мне два небольших эпизода. Сергей Павлович Залыгин заглянул в наш тесный кабинет, когда Василий был у Смердова. — Это кто от вас вышел? — спросил он.— Шукшин? Когда я ответил утвердительно, он продолжил: — Вы, кажется, знаете его? Познакомьте меня с ним.— Сергей Павлович присел на диван. Я, конечно же, обещал выполнить его прось­ бу, которая не составляла для меня никакого труда.— Понимаете,— сказал Сергей Павлович,— я хочу поговорить с ним о моей повести «На Иртыше», вернее, о кинофильме по этой повести... Он интересно ра­ ботает. Вот у него бы это хорошо вышло... Я познакомил Сергея Павловича с Василием и оставил их наедине. Только недавно я узнал от Сергея Павловича, о чем они говорили. Залыгин предлагал Шукшину сыграть главную роль в фильме, сцена­ рий которого написан по его повести. Василий заинтересовался этим предложением, согласился играть главного героя — уже в Москве, а не здесь,— но фильм по неизвестным мне причинам не был запущен в про­ изводство... Жаль! Повесть написана на чисто сибирском материале, в ней действуют коренные сибиряки, каким был и Василий Шукшин...