Сибирские Огни, 1978, № 1

ЗЕМЛЯК, ТОВАРИЩ... 135 Основные замечания были высказаны Василию в письме из редак­ ции. Я же привез рукопись, на страницах которой были мелкие пометки членов редколлегии, касающиеся отдельных слов, неудачны* обо­ ротов, повторов,—:обычные редакторские замечания. Так уж бывает: члены редколлегии, вторгаясь в лабораторию писателя, предлагают свои варианты, но автор вправе не согласиться, оспорить их. Василий неторопливо листал роман, мгновенно схватывая замеча­ ния, сделанные разными почерками на полях рукописи, и комментиро­ вал коротко: — Ну, с этим можно согласиться... Это не имеет значения... Почему я здесь должен так писать? У меня правильно... Это... Ну, это просто опечатка, к чему резвиться?.. А это что такое? Я уже сказал, что мы перед этим разговором были у его знакомых, которые отмечали день рождения. Редко можно найти таких людей, ко­ торые произносят тосты в честь имениннцка под лимонад. У этих знако­ мых на столе стоял тоже не квас. И этот «неквас» порядком разгорячил наши головы. — Это что такое? — переспросил Василий. — Замечание какое-то,— невинно отметил я со своего места, пы­ таясь прочесть написанное. Жирной двойной чертой на листе было подчеркнуто слово, а напро­ тив него, на полях, с восклицательным знаком написано: «В Сибири так не говорят!» Я не запомнил этого слова, помню только, что оно означало «пле­ тень», «ограду», «заплот», «забор» — какой-то синоним этого слова, его чрсто сибирское произношение... Небольшое отступление. В шестом номере «Сибирских огней» за 1965 год, где напечатано начало «Любавиных», я нашел это место. Но спорного слова в нем нет. Удивительным только кажется, что в одном абзаце трижды повторяется слово «плетень». Здесь, значит, оно было, то слово, которое вызвало возражение члена редколлегии и которое Васи­ лий, не устояв перед натиском редакторов, все-таки убрал. Навер­ ное, здесь... А Василий разгорячился: Кто это писал? Надо сказать, что я и при первом взгляде на лист узнал почерк чле­ на редколлегии, человека, мною уважаемого, хорошо знающего Сибирь, правда, не сибиряка по рождению. Конечно, в этом случае он был не прав, не надо было писать такое на полях; да и в отделе прозы могли бы убрать некоторые замечания, перед тем, как отдавать рукопись мне. Я сделал вид, что не знаю, что мучительно пытаюсь вспомнить — кто же это писал? — но сказал ему, чтобы не подливать масла в огонь: — Не узнаю почерк... — Да он и в Сибири-то ни разу не был, а пишет... «Не говорят»... — Был он в Сибири, Вася. Он и сейчас там живет... Но Василий, натолкнувшись на одно несправедливое, неприемлемое для него замечание, уже не мог остановить себя: — Не был! Не был! Что — он знает, а я не знаю? Да? — Пришла из кухни Лидия Николаевна, пыталась успокоить его, но он не сдавал­ ся.— Все! Если у вас такие члены редколлегии... — Он сгреб большими .руками рукопись со стола.— Я не дам роман в ваш журнал... Все! — Он с маху швырнул рукопись под стол; она разлетелась по маленькой ком­ натке. — Вася, Вася, успокойся,— уговаривала его Лидия Николаевна. — Нет, а что они, Лидок? Он знает, а я не знаю... Всё!