Сибирские Огни, 1978, № 1

ЧУЖАК 115 Нет, Семеныч, это друг, сосед мой,— выдавил из себя мучитель­ ную улыбку Андриян. — С ножом! Ночью! На коммуниста! Да это же, простите, белый террор! И чья рука нож держала? Э, брат, прощать таких — себя гу­ бить. — Разберемся сами. Все образуется, Семеныч. Поверьте в послед­ ний раз. — Посмотрим, посмотрим на вашу методу, а нам и тогда обротать будет не поздно. До сих пор Петро понять не может: сон это был кошмарный или страшное наваждение. За этот короткий разговор следователя с ране­ ным председателем Петро настолько омертвел от ужаса, что Андриян, когда вышел следователь, еле до него докричался слабым своим боль­ ным голосом: — Петро, ты что, оглох? Слышь сюда! Петро! — А, что? Что такое? — подпрыгнул на стуле Петро, как спросонья от страшного сна.— Это ты, Андриян? — Я. А кто же еще здесь должен быть? — Фу ты, черт,—-Петро начал усиленно растирать виски обеими руками, давить на глаза, которые, как ему казалось, вылазили из орбит, боль разлилась не толко по голове, но и по всему телу, Петро чувство­ вал себя смертельно избитым. — Ты слышишь меня, Петро? — опять звал Андриян соседа. — Да, да, слышу, Андриян,— все еще держал Петро свои руки на глазах, тер пальцами брови: почему-то они страшно зудились, как че­ соточные. — Да успокойся ты наконец! — уже вышел из себя председатель. — Да что-то в глазах мельтешно, будто в муравейник воткнулся,— виновато объяснял Петро. — Это уж точно,— поддержал его Андриян.— Попал ты в мура­ вейник, да еще какой. — Чую, не простишь ты мне, Андриян,— сжался Петро.— Страшно подумать, что я натворил. Кровью изошел ты, а злобу оставил, видно. — Эх, Петро, Петро... Злоба, она пусть остается для гроба, а мне жить хочется. Жить, понимаешь! А ты вот хотел меня на тот свет спро­ вадить, а за что? За что, спрашиваю? Я ведь добра тебе хотел и хочу сейчас, чтоб ты наконец на ноги встал, себя человеком почувствовал. — Дьявол попутал, Андриян,— каялся Петро.— И сам не знаю, как случилось. — А дьявол-то кто? Не Семен ли Дрыга? — Он. Понял я, да поздно. — Ладно. Живи, Петрован. Живи. Да у людей учись, как жить на­ до. Иначе хана тебе придет— сам себя задавишь. Если тебя отринут люди, знай, Петро,— это хуже любой тюрьмы-неволи. — Прости, Андриян, прости. Буду вернее пса тебе служить. Куда хошь, туда и посылай— все сделаю! Андриян поморщился, болезненно выдавил: — Никак не могу понять, Петро, отчего тебя так боятся лошади. Визжат даже. Видно, уж больно много злости в тебе накопилось... Все! Это был для Петра приговор. Чего он так боялся, от всех пря­ тал, теперь спокойно, даже с болью говорит об этом председатель. И рад бы был Петро быть к Андрияну после всей страшной кутерьмы откры­ тым, но эти убийственные слова его заклямили у Петра душу, замкнули на замок. Значит, правду Семен сказал, что Андриян знает его тайну и раскрыл ее для всех. Петро заторопился перебить Андрияна: — Но, ежели дозволишь, на шофера учиться поеду. Доверь, маши- ну буду водить отменно. 8 *