Сибирские Огни, 1978, № 1

114 СЕРГЕЙ ПЕСТУНОВ — Не верь, Петро! Не верь! Тебя Семен покупать пришел. С этой же бутылью он ко мне сватов засылал. — Врешь, стерва! — вне себя заревел незваный гость, схватил нож и замахнулся на Анюту, но Петро сумел перехватить руку Семена, по­ чему-то спокойно, накаленным голосом сказал: — Поклянись, что это не так! Что ты пришел ко мне с открытым сердцем. Поклянись! А как поклясться, Семен и не знал, но в пылу еще не остывшего гнева, и пока на него смотрела им тайно любимая Анюта, он с размаху полоснул себе ножом по левой руке. Брызнула кровь, Семен, бледнея, упал, выронил нож, но успел еще сказать: — Смерть моя — тебе клятва, Петро! — Ой, боженьки! Да что же это такое,— заахала Анюта. Семен утробно и жалостно стонал, приговаривая: — Он нас, треклятый, всех с ума сведет. Умру, а его помнить буду. Так он и сказал: раз Петра лошади боятся, пусть шофером будет. — Н-нну-у, ладно,— заскрипел зубами Петро. Потом поднял с пола окровавленный нож, посмотрел на него и, пока не вернулась из бани Анюта, убежавшая, как он думал, за водой замыть на полу кровь, обтер его тряпицей, сунул за голенище сапога. На дворе уже стемнело. Пьяного Петра поразило лишь одно: в то­ мительной тишине лунная тень нарисовала на столе черный крест от рамы окна. Петро оробел, машинально глянул в окно: на светлой от луны дорогечувидел Андрияна и рядом с ним... Анюту, которая тому что-то объясняла и плакала. У Петра помутилось в глазах, он, не пом­ ня себя, подлетел к стоявшим рядом жене и председателю, хыкая, вы­ хватил из-за голенища нож и, разгибаясь, с ходу всадил его в пах пред­ седателю, когда тот еще и подумать ничего не успел. Осел Андриян, схватился за живот, но правой рукой успел отвести второй удар ножа, прося жену Петра: — Анюта, помоги! Убьет обоих! До сих пор Петро понять не может, почему совершенно молча Аню­ та хватила его наотмашь кулаком, да так, что Петро завалился в при­ дорожную канаву, зарываясь носом в пыль. Когда Петро очухался и вернулся в избу, Семена на кровати уже не было. — А, слинял! Натравил, а сам слинял,— зарычал Петро беспомощ­ но, схватил оставленную Семеном бутыль со стола й так со всей силы грохнул ее об пол, что вернувшаяся из бани его мать завыла волчицей на всю деревню, причитая: «Ой, боженьки! Суродовали дурным глазом мужика!» А наутро, все подробно разузнав от невестки, мать упала перед сы­ ном на колени, взмолилась: — Петенька, милый! Выбрось гордыню из сердца, пойди к Андрия­ ну в больницу с покаянной, пока тебя не схватили и в тюрьму не поса­ дили. Сходи, милый! У соседа отходчивое сердце. Повинись, всю правду расскажи. Он поймет, может, и простит. Петря вошел к Андрияну в палату, когда от него уходил следова­ тель районной прокуратуры, и, вдруг задержавшись пристальным взгля­ дом на Петре, спросил у председателя: — Этот, Андриян Емельянович? У Петри враз подкосились ноги, он плюхнулся на стул, на котором только что сидел следователь.