Сибирские Огни, 1978, № 1

ЧУЖАК 113 что его песенка спета, но была еще возможность отомстить Андрияну и отомстить, как думал Дрыга, очень умно и хитро. Сразу же после заседания Дрыга, вытащив из подвала четверть пер­ вача, побежал к Дамским сообщать новость. Застал молодых за обедом. — Как раз к закуске и выпивка, Петро! — ставя на стол бутыль, засуетился Семен, потаенно оглядывая круглую и свежую Анюту. — С добром пришел — пошто не выпить,— грустновато поддержал Семена Петря, не скрывая перед ним своей тревоги. — И рад бы, Петря, с добром, да все вышло ребром,— горестно за­ метил Семен и смотрел мимо Петри, вроде бы речь будет не о нем сов­ сем, а о другом, постороннем человеке. — А ребро-то острое? — затаил дыхание Петро, норовя поймать глаза Семена. Но они все ускользали от хозяина, шмыгали то к окну, то к Анюте.— Давай, Сема, не крути, выкладывай. — С чего начать и как положить — вот думаю. Ежели правду гово­ рить, то не одно ребро остро, а два, и оба в нас, что вилы в глаз.Вот как. — Ты что-то скороговорками затараторил, вижу сразу — не к добру. Все выкладывай, охапкой,— еле сдерживал себя Петря.— Семь бед — один ответ. — Ответ верно что один: тебе тюрьма и мне тюрьма, да разные сроки.*' — Как тюрьма? — подалась вперед Анюта.— За коня — и тюрьма? — А конь-то не простой, иноходистый да племенной. Каково? — А тебе за что? — побледнел Петро. — Да за разные мелочи. Ты что, не знаешь Андрияшу? Он живо найдет, за что и про что. Э, давай-ка с горя выпьем, Петро,— Семен нервно налил два полных стакана первача, половину третьего Анюте, но та сразу же отказалась, заплакала, ушла в горницу. Петро с Семеном, не чокаясь, словно на поминках, выпили разом, не закусывая, снова на­ лили и как по команде выпили еще. Семен, разрезая толстый хрупкий огурец большим ножом, которым его отец часто, бывало, по найму забивал чужих свиней, как бы между прочим,сказал: — Все запутанные узлы надо разрезать, а не маяться с ними. Вот так, как этот огурец. Раз — и готово. А? — А что еще про меня там балакали? — уже в нетерпении спросил Петро. — А всякое разное,— махнул Семен рукой и покосился на дверь горенки, куда ушла Анюта, заговорил потише: — Некоторые намек да­ вали, что, мол, Петра в тюрьму, а медовую невесту под крылышко к председателю, и ревновать некому, и гонять-буянить некому. Андрияша только улыбается, да губы маслено облизывает, видно, мозгует, что, мол, и это будет неплохо. — Врешь, однако, Семен! Наговариваешь! — поднял кулак Петро и грохнул по столешнице так, что огурцы, выпрыгнув из тарелки, Шлеп­ нулись на пол. — Почто это я наговариваю? Так и говорили: рассчитается, мол, за жеребца, спровадим в каталажку, а потом, после отсидки, поскольку его люто боятся лошади, отправим на курсы шоферов железо, мол, бесчувственное, бояться Петра не будет. — Так и говорили, что меня...— запнулся Петро,— боятся лошади? Кто такое мог сказать? Кто? — У Петра шало вспыхнули глаза, белки начали яро наливаться кровью: первач давал о себе знать, и Семен смекнул, что пора открыть козырь — Петро на взводе. — А кто может, окромя Андрияши, так сказать, сосед твои, видно, все про тебя вызнал. Вот и ляпнул принародно. Кутерьма, брат. И тут выбежала Анюта: 8- Сибирские огии № 1.