Сибирские Огни, 1978, № 1

ЧУЖАК 111 • Тогда чо пытаешь? Ты кто мне — отец? В кровях чья страсть бу­ шует? Твоя? Так и не пытай! Каким уродился, таким и проживу, чего теперь-то ахать, когда вырос. ' Ахает пускай твоя мамаша, она тебя до такой холи довела,“а я тебя бивал, уму-разуму наставлял, да, видно, не смог. А время-то, вишь, какое прикатило. Волком уже не прожить — задавят. Мигом в облаву попадешь. ■— Но и зайцем долго не протянешь,— резонно отрезал сын. И на этом разговор был закончен. А через неделю отца забрали на Соловки. Петря к Белоножке подходил не с пустыми руками. Кроме оброти, в руке еще была поджаристая краюха каравая, испеченного на поду. Такую очень любил Белоножка. Петря его не раз баловал подобными лакомствами, когда тот был еще глупышонком, заранее приучал к себе, приваживал. Вот и теперь Петря подошел к нему смело, протянул кус хлеба. Молодой выгульный жеребчик, вошедший уже на третьем году в силу, потянулся было бархатными губами к хлебу, но, что-то посторон­ нее унюхав, вдруг всхрапнул, резко ударил в землю копытом и ринулся от него прочь. И как Петря к нему ни приласкивался, как ни прилажи­ вался, посвистывая и тпрукая, жеребчик кроваво косил глазом, развора­ чивался задом, норовя хлопнуть копытом притеснителя. Петря уже упа­ рился, когда заметил его пустые, потуги Каллистрат, давнишний лошад­ ник, знавший их повадки еще с раннего детства. — Чего, Петря, ладишь? — Да вот, Белоножку поймать силюсь,— признался Петрован. — Его поймать не просто, потому — живой да умный,— мудро за­ метил Каллистрат. — Может, сподможешь, дед? — Можно и сподмочь,— из его еще проворных рук вылетела со сви­ стом петля волосяного аркана, враз обняла шею Белоножки. Встал жеребчик было в дыбки, да Каллистрат его осадил: — Тпрру, родной, тпрру. Огонь ты будешь, а не конь,— уже ласкал Каллистрат жеребчика. Петрован только ахал, дивясь его ловкости. Кал­ листрат даже заседлал Петровану жеребца, но, хитровато прищурив­ шись, посоветовал: — Не заигрывай, Петро, с таким — в ковылях оставит. С таким ты, как товарищ с товарищем, только по душам на чистую правду. Лошади шельму не любят...— И подмигнул старый вконец смятенному Петре. Даже сейчас вспоминать страшно, с, какой робостью он взобрался в седло и натянул поводья. Белоножка, вроде бы смирившись с участью, легонько вышел со двора и взял туда, куда правил ездок. Но, выбежав на Чербинскую горочку и заметив заржавших в поле кобылиц, Белонож­ ка с неожиданной прытью задал такую свечу, что Петря только ногами сбрыкал, даже отлетели у хромовых сапог каблуки. Каллистрат его еле отлил водой. И опять каким-то чудом поймал жеребца. Петря только глянул на него и понял: не гарцевать ему на нем убьет. И накатилась на Петрю лютость —1даже пена изо рта пошла, в глазах мурашки, в душе дикое желание зашибить этого зверя, и все! Схватил он тут же валяв­ шийся стяжок, которым колхозники поднимали телеги, чтобы смазать дегтем оси колес, и с диким ревом ударил жеребца меж ушей: брыкнул­ ся жеребец, повис на чембуре мертвяком. Окаменел от гнева Каллистрат, пошел на Петрю. — Аш-а! И тебя пришибить! — надсажался в злобе Петря, но Кал­ листрат совершенно с голыми руками шел на Петрю, вздыбив свои чер-