Сибирские огни, 1977, №12

— Но ведь есть Колчак! — почти крикнул художник.— Его воля. Его амбиция, если хотите. — Есть хаос и произвол... Не решаюсь долее задерживать вашего внимания.— Неизвестный поднял руку, прощаясь.— И не опьяняйтесь милосердием, дорогой маэстро, его не было. Верховному позарез надо выглядеть большим демократом. А что будет с помилованной, это уже трын-трава. — Телеграмма уже отправлена.— Художник глядел на неизвестно­ го с ужасом. — Тогда поспешите в Городища. Запаситесь бумагами и — топ, топ... Извините, боюсь, не навлечь бы подозрения. Прощайте! Ноги уже не держали старого художника. Он подошел к скамейке под тополем, сел и обреченно прикрыл веки. 2 Отбывая из Городищ для свидания с начальником конно-егерской бригады атаманом Красильниковым, Гикаев оставил за себя полковни­ ка Глотова. Это несколько экстравагантное назначение — приказный дьяк на капитанском мостике — обуславливали два обстоятельства. Войсковой старшина Козицын, уставной заместитель генерала, пребы­ вал в запойном бражничанье, которое он не без достоинства совмещал с домашним арестом, и, естественно, еще одно совмещение было бы ему не с руки. И второе: назначением Глотова Гикаев сохранял на время своего вояжа линию Глотова на милый флирт с забастовщиками. Тем неожиданней и страшнее встанет над городом пагуба затеваемой гене­ ралом ночи святого Варфоломея. В короткие минуты прощания два главковерха — постоянный и временный — стояли по разные стороны погребка-тележки, с чарками в руках и туманом взаимного прекраснодушия во взорах. «Не имеет ли смысла, ваше превосходительство,— спросил Глотов,— освободить двух­ трех политзаключенных для придания, так сказать... ну, доверительно­ сти, что ли, в нашем романе с красными?» — «Одного,— сказал Гика­ ев.— Только одного. Но с широким оповещением. Побольше шума, Ни­ колай Николаич. З а ваше здоровье!» Кафа стояла у окна. «Уж небо осенью дышало». Д а . Голубизна неба стала другой, не летней, пропадают нежные белесые тона, под живым блеском клубится грубая мертвая синька. Глянула в зенит: Обессиленно, обессиленно Надо мною ветры шумят. В Абиссинию, в Абиссинию Надо мной журавли летят1. Когда улетают птицы, всегда печально, когда прилетают птицы, прилетает и радость. В ее жизнь вернулись ее лучшие друзья: Григории и сестренка. Она теряла их, и они вернулись. Но к радости, которая пришла с этим возвращением, примешана горечь. Горькая эта радость. Вот она сказала сейчас эти два слова, и они прозвучали как явная бес­ смыслица. А вот там, внутри, в ее мыслях, это сама правда. Уходя из камеры, Лох нещадно гремел дверью, и она подумала, что теперь ее 1 Стихи Вэлты Арясовой.