Сибирские огни, 1977, №12

Я вся в долгу. Все заняты , у всех дела, а я размышляю, руки в рукава, и хоп — полетела, вон-т^да, к Цафее... Дура! Ко^да Галактион, ночью, вел меня по коридорам тюрьмы к пану Годлевскому, я говорила: эта ночь была. Теперь я говорю: эта жизнь была. Было все, что я наблюдаю и де­ лаю. Только не скажешь, когда это было, неделю назад, при Владимире Мономахе, при Петре и д аж е в прошлом или в будущем. Ну это я, каж ет­ ся, загнула. В будущем всегда бывает не так. Верно, Куцый? Я вот пред­ ставила сейчас: длинногривый конь, былинный конь пашет землицу-ма- тушку и не возит больше воина и его оружие... Цафея. Гляжу вот на нее, на маленький красный камушек среди белых и голубых кристаллов и думаю об одном мальчике. Плохо, Куцый, что твои соплеменники не таскают в клювах пакетов с тайнописью, с чувствами и думами. А может, попытаешься? Воробьиная почта! Звучит! Кафа прислушалась. З а чуткой дверью остановились шаги Г алак ­ тиона. Позвякав ключами, он открыл ставенку и, подняв один край миски с похлебкой, молча просунул ее в камеру. Кафа приняла, поставила на столик. — Спасибо, Галактион,— сказала она. Тот глянул на нее вопросительно. — Не понял, что ли? Не за баланду, конечно. З а вчерашнее письмо. Галактион отвел глаза в коридор, на. тупиковую стену с красной паутинкой угольной лампочки, потом оглядел противоположный конец, где синело узкое окно в решетке. ■— Сама знаш: не за что. Кафа улыбнулась. — Только в следующий раз,— сказала она,— спроси, пожалуйста, от кого записка. Нет, спроси прямо: от него? И если услышишь, нет, ска­ жи, что я хочу от него. Слышишь? Ни от кого другого, только от него. 3 Как и намечалось, гусар, любезно вручавший художнику письмо- приглашение, являл собою человека из прошлого столетия, из стихов Пушкина,- а его ментик, накинутый поверх мундира, был такой же дивно малиновый, как и звон, который сочили и стряхивали вокруг серебряные шпоры. Принимая послание, художник не поднялся со стула, а, прочитав его, взъерошился и стал похож на неподвижного старого филина: были одинаково неприятны и показной шик гусара, и содержание письма, очень уж официального. Милостивый государь Савва Андреевич! По поручению Председателя Совета министров общая канцелярия управления делами Верховного правителя и Со­ вета министров ставит Вас в известность, что Председатель мог бы принять Вас завтра от 10 до 11 часов. Премьер белой империи состоял из одного дыма. У него было серое с желтинкой лицо, лишенный волос серый череп, серые глаза без блеска, серые руки и д аж е серые губы. И, похоже, ничто уже не могло изменить этого унылого тона: ни улыбка, которой он встретил художника, ни че­ ховское пенсне с золотой держалкой и шнурочком, ни камушки на гал ­ стуке и пальцах. Напахни на его обвислые плечи дерзко малиновый ментик посыльного гусара, и тот, казалось, пропитался бы дымом.