Сибирские огни, 1977, №12

и саркастический голос: «Забудь старые картинки, брат! Оглядись! Ру ­ шатся все идолы!». Теперь он знал: прощание было последним. Эта неумолимая истина открылась как-то враз. Рука с палкой леж а ­ ла на его спине, слабое растроганное похлопывание — и вдруг пронзи­ тельная догадка: он не вернется. А если не вернется, если бег в темноту стал для него судьбой, которую он назначил себе, если все взвешено и выверено, то и крах, о котором он твердил все эти долгие часы их спо­ ров,— не плод воспаленного воображения. Он сказал не все. Он знает больше. Колеблемый большевиками, мир белого царства недолговечен. Падают идолы, падают, встречаясь, деревья-факелы, колокол гонит над землей давящие звуки тревоги и предчувствия... Забудь старые картинки! Забудь старые картинки! Прилипчивые, как детская дразнилка, пустые легкомысленные сло­ ва полны трагизма. Трагизма? Нет, нет! Будущее с нами! Ещё не перевелась сила, прикрывшая белую Рос­ сию. Пути забиты эшелонами войск, своих и союзных. Через океаны и континенты Черчилль и Клемансо гонят новые армады, чтобы выше взметнулось белое знамя. Идут поезда с оружием, провиантом, вещевым довольствием... Сила! Только сила! Только она. Только суровое повальное покарание всех, кто против. Побоище! «Фиат» скрипнул тормозами и остановился. Гикаев прошел к себе, у стола-саркофага снял черкеску, пододвинул телефон. — Георгий Степаныч? — спросил в трубку.— Я рассмотрел ваш про­ ект и, спешу признаться, сохраняю к нему и к вам самое глубокое распо­ ложение. Считайте его нашим резервом... Пока нет... Не отставлен и не принят... Скоро, скоро, полковник. Откроюсь, конечно. Я жду депеши от­ носительно Кафы. И второе: убываю для встречи с атаманом Красиль­ никовым. Полагаю, он восхитится нашей с вами идеей, и намеченное станет фактом. Д а , конечно. Конечно. А списки и адреса готовьте. Всего вам наилучшего! 2 А, Куцый! Проходи, малыш! Сегодня мне чуточку тоскливо. Отчего? Д а от щедрот божьих, которые вдруг посыпались на меня со всех сторон. Приехал Григорий. Ну-ка повтори эту новость! О, какая роскошная дик­ ция! А теперь загибай пальцы. Приехал Григорий, это раз. Сестренка прислала письмо из страны заморской. Два. Поручик Мышецкий отобрал у Франта все мои картины и рисунки. Он же прислал томик Лермонтова. Ну, сколько загнул? Верно, торопыга! Наконец, пятое: все листики на деревьях замерли, ждут наших. Грядет гроза. Словом, еще миг, зам а ­ рашка, и красный ветер распахнет ворота тюремного двора. Под Гри­ шей — конь из былины, большой, длинногривый, ноздри раздуты, а стоит он вот так, бочком к моему окошку. Представляешь? Он не скачет, он шагает как царь на высочайшем выходе. Так хочет земля, она давно ждет эти его шаги. А дальше мир, мир, мир! Когда добрая фея посылает нам слишком много, душа наполняется тревогой. Мне страшно, Куцый.