Сибирские огни, 1977, №12

Марк Юдалевич ОДНОПОЛЧАНЕ «Поэзии нужна не сладость...» В библиотеке «Алтайской правды» рабо­ тала сестра жены Мухачева. Она вырезала из газеты и посылала Илье Андреевичу все литературные материалы — стихи, рассказы, рецензии. Однажды Любовь Максимовна заговор­ щицки объявила: — У меня для вас подарок! Подарок оказался исключительно доро­ гим. Это была книга стихов Ильи Мухачева «Сайгалата» с автографом: «Поэту Алтая Марку Юдалевичу, с пожеланием снять богатый поэтический урожай». В книге лежала небольшая записка: «Чи­ тал твои стихи. А еще раньше слышал о те­ бе от Фомы Елькова 2, как он тебя в биб­ лиотеке запирал. Будешь в Новосибирске, заходи. И. Мухачев». Несколько раз перечитал записку и авто­ граф поэта. Невольно вырвалось: '— Какой славный старик! — При нем не скажите! — предупредила Любовь Максимовна.— Илье Андреевичу хотя уже за пятьдесят, но он ужасно не лю­ бит, когда его не то что стариком, просто пожилым называют. Приглашением поэта не преминул вос­ пользоваться. Илья Андреевич жил в бла­ гоустроенном доме недалеко от железно­ дорожного вокзала. Комната, в которую он меня провел, видимо, служила и кабине­ том, >и спальней. Не помню сейчас ее убран­ ства. Но хорошо помню, что показалась она мне пустоватой. Впрочем, меня больше интересовал хо­ зяин комнаты. У Ильи Андреевича было лицо много пережившего человека, с рез­ кими, глубокими морщинами на лбу и рез­ кими складками возле рта. Поэт недомогал и поэтому, предложив мне стул, сразу же прилег на кровать. Я со­ брался было уйти, однако он удержал. — Хоть и приболел, а поговорю с удо­ вольствием. А то целый день один, как пень в горелом лесу, гляди, мохом по­ кроюсь. 1Окончание. Начало в №№ 10, 11 1977 г, 2 Ф. П. Е л ь к о в. друг Мухачева, был ди­ ректором Алтайской краевой библиотеки. 12. Сибирские огни № 12. Беседа с поэтом показалась мне интерес­ ной, и вечером я, по своему обыкновению, записал ее. «15 июня 1946 года. Был у И. А. Мухаче­ ва. Он немного болен. Жалуется на сердце. Но охотно разговорился: — Современная молодежь, она в одном отношении счастливее нас: больше училась, культура у нее выше. Вот ты, например, по­ ди,_ уже успел институт закончить? Еще до войны? Сколько же тебе тогда лет было? Видишь, двадцать два. А я двадцати пяти только читать научился. И то по-печатному. Но у нас перед вами немало преиму­ ществ. Мы к народу поближе. Ты только солдатом был и то где-то больше в редак­ циях кантовался. А я с детства среди наро­ да, в труде. Лес сплавлял. В Бийске у куп­ ца Бородина на текстильной фабрике рабо­ тал. Жалованья получал по четвертаку в день. Плотником был, землекопом, печни­ ком, кожевником. Вы, молодые, нынешние, думаете, все это можно изучить. Даже на производство идете на месяц, на два, а то и на год. Изу­ чить, конечно, можно. Можно коня грамоте , научить, но библиофилом он не будет — строй мысли не тот. И оттого, что вы дальше от народа, вы часто немного вульгарные социологи. Го­ ворят, в критике и литературоведении бы­ вают вульгарные социологи, но они и в поэзии, и в прозе бывают. Вы не понимае­ те, что каковы бы ни были политические события, а жизнь идет сама по себе — люди пьют, едят, работают, детей рожают. Вам нужно непременно все это одно с дру­ гим объединить. А объединяется оно не сразу. Не механически объединяется и не непосредственно. У вас вон, что ни произведение, то и секретарь райкома в нем орудует. А случа­ ется, человек и жизнь проживет, даже ин­ структора в глаза не увидит.,И все, что этот секретарь и инструктор делают, на жизни- то оно не сию минуту сказывается». Я сказал Илье Андреевичу, что опыт и образное мышление человека из народа, очевидно, и помогли ему стать большим поэтом. Мухачев всерьез рассердился: «Льстишь или не понимаешь. Какой же я большой поэт! Валентность не та, или, про­ ще сказать, труба пониже, дым пожиже.