Сибирские огни, 1977, №12

Хозяева — сам Храмцов и его мамаша — прямо на глазах Ильи как бы проводят чер­ ту, отделяющую его, плебея, от них, лю­ дей «высшего света», у которых есть и ро­ скошная квартира с гостиной, спальней и кабинетом, и «ослепительной полировки» мебель, и редкие книги, и даже отрестав­ рированные иконы... Почтенный доцент по­ том немало удивится, когда узнает, чем за­ нимался его бывший студент. Однако ему и в голову не придет, что и он, Храмцов, внес свою лепту в формирование Маевско- го-преступника, что это именно он постоян­ ным подчеркиванием своего материального превосходства вызвал в Илье черную за­ висть, пробудил в нем жажду как можно скорее обзавестись таким же «дефицитом». И все-таки, повторяем, падение Ильи Ма- евского нельзя объяснять исключительно посторонним влиянием, привходящими об­ стоятельствами, как это имело место в слу­ чае с Евгением Хилковым («Пропавшие сре­ ди живых»). Главный корень зла здесь в том, что Илья давно уже был готов пере­ шагнуть через рамки общепринятых запре­ тов, презреть всякие нормы и условности. Он давно уже подозревал в себе задатки личности сильной, незаурядной и ждал лишь случая, чтобы доказать свою исклю­ чительность. Такой случай и представился ему на Астраханском вокзале, когда, ма­ шинально наблюдая за работой автомати­ ческих камер хранения, он вдруг открыл секрет отгадывания их шифра. Одновременно Илья делает и другое «от­ крытие»: коль он своим умом дошел до такого, до чего еще никто не додумался, значит он в чем-то выше, умнее многих. А раз так — почему бы ему не проявить свои способности, не позволить себе того, что другим не дозволяется? Воровское ре­ месло, таким образом, становится для Ильи Маевского не только способом обогащения, но и своеобразной формой самоутвержде­ ния. Причем он стави< себя в особое поло­ жение не только по отношению к тем, кого , грабит, но и к тем, с кем грабит, «...нет, я не такой,— рассуждает он, мысленно срав­ нивая себя с Капитаном и ему подобны­ ми.— Если и такой, то временно, на не­ сколько дней. Это вам уже никогда не быть честными. Воровство у вас в крови, въелось в плоть!..» И далее: «...важно не то, что при­ сваиваешь чужие деньги, а то, что собира­ ешься делать дальше — пропивать, прома­ тывать или употребить с толком, чтобы бы­ ла польза для тебя, а значит и для всего общества! Я, например, тополя высажу от дач до остановки!» Стоит ли доказывать, насколько омерзи­ тельна эта теория «благородного воровст­ ва»,— теория, которой пытаются прикрыть свои проступки многие правонарушители, рассуждающие по той же логике, что и Маевский. Илья получает двойной удар: один — прямой — от работников милиции, поймавших его как раз в тот момент, когда он собирался покинуть Москву; другой — в спину — от собственного своего компань­ она, тайком обчистившего «базовые ячей­ ки». И, как видно, самым страшным здесь для Ильи явился не столько факт разобла­ чения, сколько моральный его крах, осоз­ нание полной несостоятельности тех прин­ ципов жизни, той философии крайнего индивидуализма, на которые он делал главную ставку. Слово «индивидуализм» упомянуто здесь не всуе. Именно этот всечеловеческий по­ рок, обнаруженный и развенчанный еще классиками (достаточно вспомнить то же «Преступление и наказание» Достоевского), лежит в основе многих преступлений, имен­ но благодаря ему и появляются в нашем обществе такие «феномены», как Илья Ма­ евский. И есть в том глубокая закономер­ ность, что современный детектив пытается исследовать этот тип преступника, показать его особую опасность и зловредность. Игорь Айрапетов из повести М. Черненка «Поручается уголовному розыску», как и Илья Маевский, тоже из породы индиви­ дуалистов. Эгоизм, высокомерие, стремле­ ние делать грязные дела чужими руками и гнусная, укоренившаяся чуть ли не с детст­ ва привычка ни в чем не встречать отка­ за,— все это, безусловно, существенные штрихи психологического портрета Игоря Айрапетова. Но в нем есть еще качества куда более страшные и опасные, качества, для определения которых трудно даже най­ ти подходящие слова. Вот хотя бы такой факт. Айрапетов однажды перелил во вре­ мя операции свою кровь некоему Остроу­ мову, только что вернувшемуся из мест за­ ключения. И бывший рецидивист, не ли­ шенный чувства благодарности, отныне считает Айрапетова своим спасителем, бо­ готворит его, готовый оказать ему любую услугу. И этим своим правом «благодете­ ля» Игорь Владимирович не преминул вос­ пользоваться при первой же возможности. Как только Айрапетов почувствовал, что уголовный розыск берет его «в клещи», он тут же находит Остроумова и .предлагает ему за пять тысяч рублей взять на себя ви­ ну по ограблению магазина. Предлагает нагло, безапелляционно, заранее уверен­ ный, что человек, обязанный ему жизнью, просто не в состоянии сказать: «Нет». Так же расчетливо и подло поступает Айрапе­ тов и с Лидой Чурсиной. Когда Лида при­ знается, что ждет от него ребенка, Айра­ петов назначает ей лекарство, вызывающее искусственные роды, но при этом дает смертельную дозу... Воистину несть числа преступным деяниям и служебным злоупот­ реблениям, совершаемым Айрапетовым, как нет предела его жестокости и коварст­ ву. Но во имя чего он все это делает? Игорь Айоапетов, как и Илья Маевский, тоже считает себя на голову выше окружа­ ющих. Однако суперменство его особого склада, высшей, так сказать, пробы. Если Илья Маевский пытается утвердить свое «я» исключительно через достижение ма­ териального благополучия, то Игорь Айра­ петов, будучи лишенным этих узкокорыст­ ных поползновений, стремится возвысить свою персону над окружающими совсем иным путем. Ему нужна масса, толпа, кото­ рой бы он повелевал, нужны люди, которые бы беспрекословно исполняли каждое его намерение. И, как видим, такое окружение,