Сибирские огни, 1977, №12

самая трудная пора и в то же время самая радостная— пшеничка или жито (рожь) на ладони человека, результат его полугодо­ вой работы, его богатство. Есть жито— можно жить, будет жива крестьянская семья. • На наши поля пришли могучие машины. Изготовив их и овладев ими, советский че­ ловек стал богатырем. Его труд в десятки раз легче и производительнее труда кре­ стьянина доколхозной поры. Передвигая, рычаги трактора или держа в руках штур­ вал комбайна, современный пахарь или жнец управляет доброй сотней лошадей. Он научился выращивать уже несколько колосьев там, где в прежнее время рос один, да и тот хилый. Вороха на токах по­ добны сопкам в золотом осеннем наряде. И грузят зерно во вместительные кузова автомобилей железные руки погрузчиков. Но и при этом страда остается страдой, са­ мой напряженной порой года, когда дорог не только каждый час, а каждая минута. И страда рождает героев, которых награж­ дают партия и правительство, чествует народ. И Виталий Зеленский с полным знанием дела пишет: «В трудную сибирскую осень урожай спасает не столько новая техника, сколько героизм и самоотверженность сельских механизаторов». Пишет убеди­ тельно, глубоко правдиво, потому что сам «видел героев подлинных, видел их много, так много, что легче сосчитать негероев». В Сибири страда почти всегда гораздо сложнее, чем, скажем, на Кубани или на Ук­ раине. Осень. Затяжное ненастье. Иногда да­ же ранний снег. Если в такой год при раз­ дельной уборке валки попали под пролив­ ные дожди, приникли колосьями к земле, а иногда даже начали прорастать, ох и труд­ но подымать их. «Как быть? — задумывает­ ся писатель, когда-то сам подымавший та­ кие валки.— Придумать машину для пере­ ворачивания мокрых валков? А для чего? Чтобы намокли с другой стороны?» И писатель идет к ученым Сибирского отделения ВАСХНИЛ, которые не первый день задумываются над тем, что для Сиби- ри нужна своя сельскохозяйственная тех- ника. И такая, какая могла бы увлечь совре­ менную молодежь. после десятилетки привязала бы к деревне и пробудила бы любовь к полям, Вот одна из многочислен­ ных проблем, поднятых Виталием Зелен­ ским в его книгах. Творчество Виталия Зеленского сродни Леониду Иванову, широко известному ма­ стеру деревенского очерка. Та же, что у Л. Иванова, любовь к людям, возделываю­ щим землю, та же приверженность к сель­ ским темам, то же глубоко* знание специ­ фики сельскохозяйственного производства в сибирских условиях, та же забота о его дальнейшем развитии и то же, понятно на другом материале и на других фактах, по­ следовательное освещение важных, порой острых проблем, требующих вдумчивого разрешения. Тут и специализация колхозов и совхозов, и новые кадры, и сельское строительство, и восстановление травосея­ ния, подорванного в свое время необду­ манными и опрометчивыми «волевыми ре­ шениями». В особенности близко сердцу Виталия Зеленского пшеничное поле. И этр понятно: Кулунда издавна, со времен ее освоения, славилась твердыми пшеницами. Наши ме­ ханизаторы научились заканчивать посев в одну неделю. Но что сеять? Какие сорта? Страна ждет из наших степных районов зерно твердых и сильных пшениц. А где взять наилучшие семена? Такие, чтобы хле­ ба вызревали, елико возможно, раньше и не полегали бы в непогоду. И устами одно­ го из своих героев автор спрашивает: — До каких же пор мы в Сибири будем мучиться с чужими сортами пшеницы?! Где же наши ученые? Где селекционеры? По­ смотрите, какие чудеса проделывают с озимыми на Украине, на юге! А мы все «мильтуру» сеем, которую еще наши деды знали... Тревога была законной. Ведь только сей­ час начинает размножаться перспективный сорт пшеницы, созданный учеными Ново­ сибирска. Но на Кулунду, которая считается одной из житниц страны, нередко наваливаются суховеи. В такие годы под раскаленным не­ бом гибнет пшеница, иногда родит сам- д р у г— по два с половиной центнера. Где же выход в такие годы? В чем спасение? И один из героев Виталия Зеленского назы­ вает просо. На степной станции в такие го­ ды собирали до семнадцати центнеров с гектара этой ценной крупяной культуры, а просяная солома заменяла добротное лу­ говое сено. Заботят писателя березовые колКи. Они — краса степей. Они оберегают речки и озера. Писатель рассказывает об одном недальновидном председателе колхоза, ко­ торый решил вырубить и раскорчевать ро­ щу в пойме речушки, чтобы посадить там картошку, и уже двинул туда технику. Ре­ чушка могла исчезнуть, и деревня лишилась бы единственного украшения, а скот — во­ допоя. К счастью, бульдозеры удалось остановить. А вот многие защитные лесные полосы, посаженные в тридцатых годах, кое-где не удалось уберечь,— их распаха­ ли под предлогом поднятия целины. В род­ ном Зеленскому Алтайском крае в те годы площадь под ними сократилась в три раза. И писатель своевременно ратовал за вос­ становление лесных питомников, за новые посадки защитных лесных полос. Год от году они, украшая степь, подымались все выше и выше, становились надежным щи­ том на пути суховеев. И урожаи на обнов­ ленных степных массивах год от года воз­ растали. Кулунда дала Виталию Зеленскому путев­ ку в литературу. Он и сейчас нередко вы­ езжает туда. Но как бы горячо он ни лю­ бил свои степные просторы, Кулунды ему мало. Даже в ней тесновато: «Я хочу пови­ дать всю Сибирь,— пишет он в одном из очерков.— И тревожно мне оттого, что нет,