Сибирские огни, 1977, №12

Темнеет. Погружается на дно со стрелкой в пасти сказочной, каленой лягушка в леопардовом манто, на голове — лучистая корона... * * * « Люблю следить, как входит в море женщина. Вот поднялась пружинисто, легко. По камушкам в прожилочках и трещинах пошла, не замечая никого. А камушки горячие «кусаются». И там, где нестерпим их жар, она чуть приседает или прогибается ' сама, как вертикальная волна. Вот подошла к воде. Вот руки — за спину. Ногой, назад легонько отклонясь, не холодно ль, проверила и заспанно зевнула, словно только пробудясь. Вот, зябко поведя покатым плечиком, ступила в бирюзово-синий шелк. Вкруг смуглых ног вода взметнулась венчиком, как отвороты сказочных сапог. # Все глубже, замирая, как над пропастью, на фоне волн чеканна и смугла. Вот, ахнув, с грациозною неловкостью в волну упала, резво поплыла. Как две единородных составные смешались. Разведи-ка их, разлей — две самых удивительных стихии из всех стихий, известных на земле. * * * Мы с этою девчонкой-со'рванцом, за спором о поэзии проумничав, забывшись, досиделись до полуночи, пока луна не всплыла над крыльцом. Опомнились — и чай давно остыл, и сахар — весь... от колбасы — огрызочек, • а от беседы крохотный обмылочек, который не успели извести. Но что поделать. Время. Се ля ви. И проклиная правила приличия, встаю, напялив маску безразличия: «Пора мне- я б доспорил, но — увы». 10. Сибирские огни № 12.