Сибирские огни, 1977, №12

— А как тот? — прерывая рассказ, спросил он Грачева.— Из канце­ лярии Глотова? Подтвердил он замену? — Слово в слово. Бумаги, говорит, пришли и был какой-то разговор Колчака с прокурором. Дескать, потрясите как следует Отца Симеона: должон знать, о чем баили. Может, о Кафе. Симеона-то помнишь? Вот, вот, телеграфист с поповским прозвищем. Чванный такой, шляпу носит. Ну, лапу! К Чаныгину-то утром? — Д а . Так договорились. Сон был трудный, маятный и оборвался без всякой причины, в пол­ ной тишине. Опоздал, подумал Григорий, сбрасывая с себя одеяло, опоз­ дал! Потом, не зажигая лампы, полуодетый, он долго сидел на сунду­ ке, пытаясь понять, куда это он мог опоздать, и, не припомнив, поднял­ ся и стал запоясываться. Живей, живей, снова торопил он себя. Да, Отец Симеон, хлыщ в бархатной шляпе! «Может знать, о чем баили». Но вот, где он живет? У скита? Стоп! Первый казенный дом от сема­ фора. Дощечка еще эмалевая и звонок. Может знать...» Ходу, Гриша, ходу! Калиточка стукнула, пропустила и снова стукнула. Чаныгин ночевал у Пахомова. С вечера на три ряда читали доставленное связным из Омска поста­ новление Политбюро и Оргбюро ЦК о сибирских партизанах. Прикиды­ вали, через кого и каким маршрутом переотправить постановление шах­ терам Черемховских копей, в Приангарье, Читу, Кяхту. Намечали связных. Чаныгин уже спал, когда снаружи кто-то невнятно поцарапал по стеклу. — Кто? — пробасил Пахомов, ступая в сенцы, и услышал характер­ ное звонкое покашливание Григория за дверью. — Открой, Пахомыч! Вошли трое: кроме Григория, Данилка и Грачев. Поднялся Чаны­ гин и, легонько подпрыгивая на одной ноге, чтобы попасть в штанину, оглядывал пришедших недовольным пасмурным взглядом. — Что припозднились, ребятишки? Крещеные спят в эту пору. Не отвечая, подпольщики с суровыми насупленными лицами обхо­ дили обеденный стол, рассаживались по скамейкам. — От Деда привет,— сказал Григорий Чдныгину.— Предложение наше он принял. Словом, там все в ажуре и заваруху начинает он. Когда вот только? — Д а ты что? Забыл, зачем ездил? — Не забыл, Степа. А вот приехал и думаю по-другому. Не опоздать бы. Колчак, как знаешь, заменил Кафе расстрел каторгой. — Знаю.— Чаныгин перешагнул через скамейку, сел, положил перед собой пудовые кулаки.— Вы-то сейчас откуда? — Д а вот: трясли миром одну грушу... Григорий помедлил и сказал, что телеграфист, прозванный за на­ божность Отцом Симеоном, был при разговоре прокурора Глотова с Колчаком по прямому проводу. И так как прошел слух, что говорили они о Кафе, решено было покалякать с Отцом начистоту. Брали его в переплет, конечно, внушали. А вот ценного маловато. Разговор был, признается. Глотов в чем-то оправдывался перед Колчаком. Упомина­ лась Кафа. Но как именно, святоша не говорит. Трясется, как припадоч­ ный, кусает язык и ни в какую. Беляков боится. А раз боится, значит, подличает, скрывает правду. 9. Сибирские огни N° 12.