Сибирские огни, 1977, №12

Умирая, мы будем думать, что мы рыцари своего бога, своего коро­ ля и своей дамы. Плакат делал вывод: офицеры фронта ненавидят офицеров тыла, чиновников, боятся рабочих и крестьян, режим Колчака пропитан враж ­ дой, взаимной подозрительностью, междоусобицей, страхом, опоры в на­ роде он не имеет, и еще 4 июля Ленин справедливо сказал: Колчак- сломлен, Колчак раздавлен, Колчак развалился. — Обманутые солдаты! — прочел кто-то митинговым голосом. Заспорили еще азартней, стали намахиваться друг на друга, курив­ шие у паперти офицеры поздно вмешались в заваруху, и вместо молеб­ на, вместо восблагодарения всевышнего по поводу благополучного при­ бытия получилась драка с членовредительством. Таким образом, безмятежное голубое царствование г-на Глотова несколько омрачилось, и по проводам империи побежали тайные доне­ сения и доносы, предугадать последствия которых не решился бы, по­ жалуй, и сам Соломон, проницательнейший из владык мира. Что же до г-на Глотова, то он присутствия духа не терял и находил время не толь­ ко перекраивать и штопать свой служебный кафтан. 2 — Допрос? — спросила Кафа. Глотов переждал, пока гимназист-новобранец с его громоздким пи­ столетом, вызывавшим в памяти книжные картины дуэлей и маскара­ дов, прикроет за собой дверь, и отрицательно покачал головой. — Допросы для вас кончились,— сказал он.— Я прибыл сюда, ис­ пользуя статут прокурора, но совсем в другом качестве. И усвойте, по­ жалуйста: все, что я должен буду сейчас сказать,— величайшая тайна. Моя и ваша. Лицо его, слегка припудренное после бритья, было обеспокоено и приветливо. — Иное мое качество удивит вас, но жизнь есть жизнь... Представь­ те себе заговор двух заговорщиков. Только двух. Вы,— жест в ее сторо­ ну,— и я. — Неплохо для начала,— усмехнулась Кафа, принимая на стуле более удобное положение! — Я прибыл, чтобы услышать: да,— продолжал Глотов.— После этого я бросаю все, что имею... Не хмурьте брови, это сама истина... Бросаю власть, чин, удобства, друзей, связи, и мы с вами, я сказал — мы с вами тотчас же оставляем Городища. — Вы повезете меня, как чемодан?— она подергала в воздухе во­ ображаемую тяжесть. — Не злословьте. Ваши права в этом путешествии будут выше > моих. — Куда же мы отправимся? — За океан. — Давайте лучше в Москву! Глотов принял вид очень усталого человека и опустился в кресло. Их разделял теперь большой кабинетный стол начальника тюрьмы с красными и синими карандашами в стеклянном фужере, с портфелем прокурора. — Я вас понимаю,— сказал он.— Моя полочка и ваша полочка... хм..; разные.— Он пристроил одну ладонь над другой.— На мимолет­ ный и поверхностный взгляд все это несообразно и... диковато. В союз, запрещенный постановлениями права, вступают на равных прокурор и...— Он осекся, подыскивая необидное и точное выражение.