Сибирские огни, 1977, №11

— У тебя рисовальный класс, милая ребячья паства. Ты творишь свое лучшее произведение. — Домики. Пишу детские домики. — Что ж тогда не поехал в Омск? — Ты знаешь? Квадратная ладонь поползла по доске, сдвигая фигуры: игра окон­ чена. Косматобровый бог Эллады очнулся от дурмана, и в антрацито­ вых глазах присяжного поверенного увидел хмель и торжество. — Кто тебе сказал? Белые? — Успокойся, красные. — Я не за себя, как понимаешь... — Вот и успокойся. И Ксения Владимировна, и Чаныгин пока вне подозрения. Ну, а ты, надеюсь, найдешь, что сказать, если официальное любопытство... — В Омск я не поеду. — Между тем как это и есть настоящее дело. — Настоящее, но битое. — Д л я тебя нет... Господи! Гречанка с горячей кожей. Казалось бы, какой ненавистью ты должен был платить Вологодскому, деля с ним отзывчивое и жаркое сердце этой красавицы. А ничего, дружили. — Скотина ты, Евген! Там, в шкафчике, за спиной у тебя, настойка ландыша. Накапай, пожалуйста, в стаканчик. 2 Прошедшей ночью Кафа долго стояла у окна. Рябая от ветра се­ ребряная протока л ежал а в черных берегах, подобная большой фанта­ стической рыбине, и дышала. Гля!ця на нее, Кафа припомнила один свой разговор с Григорием и стала искать на небе звезду Цефею. Звезды бы­ вают голубые, белые, желтые и красные. Цефея была красной. Вот он, овальный венок из великого множества маленьких бело-голубых звез­ дочек, а посередине — одна большая и красная... Обещая всегда быть с нею, Григорий, тогда еще совсем мальчишка, говорил, что даже из противоположных концов земли они всегда могут увидеть друг друга и ощутить тепло рук. Д л я этого надо лишь в назна­ ченные ^инуты глядеть из разных мест на одну и ту же звезду и думать друг о друге. В жизни много необъяснимого... Был случай, говорил он, когда один скрипач, жела я з адержать эшелон врага, разрушил мост зву­ ками своей скрипки. Он так играл, что нежные звуки его инструмента, вплетаясь в музыку вибрирующего моста, наполняли его новой, неизве­ стной человеку силой и, раскачивая фермы, обрушивали их в воду. Надо очень захотеть. И тогда далекая звезда примет и пошлет твои чувства в любую сторону, на любые расстояния. Они очень хотели и выбрали вот этот красный камушек в бело-голубом ожерелье. Дурачки, дурачки, думала Кафа. И тут же тянулась глазами к медлительному в своих холодных пе­ реливах красному камушку, пытаясь припомнить, какие минуты они на­ значили тогда для разных времен года, и, не припомнив, отходила от окна. Отходила и опять возвращалась. Так было ночью. Сейчас же, когда в просторе чистого неба стояло и царствовало од­ но солнце, а тюремный двор жил своею обычной, серой и сонной жизнью, она снова думала о Григории, только теперь это уже был не луч с Цефеи, не гамма, взлетевшая с Земли в галактику и вернувшаяся на Землю, а сам он, живой, настоящий.