Сибирские огни, 1977, №11

И стал рассказывать в своей обычной манере убежденного раздумья, только, пожалуй, еще медленней, чем всегда, с паузами, с долгими ж а д ­ ными затяжками, с переступанием с ноги на ногу. Большевиков расстреливали на яру, в поднебесье. Мертвые, проби­ тые пулями, они падали в адову прорву на обдутые от снега каменные нагромождения. Смерть выступала дважды. Пуля не всегда умела, к а ­ мень же умел всегда, и там, внизу, гасла любая свеча разума. На Гри­ гория надвинулись две смерти. Одна опоздала с выстрелом, вторая не успела подставить под сорвавшегося с кручи дьявола свой камень. Скос яра кинул его через кремнистое ложе в завитую хиусом снежную гри­ ву. На его счастье, поймой реки возвращался порожняком, скрипел и дымился на стуже хлебный обоз. Мужики подобрали парня, дали хлебнуть спиртяги, оттерли обмороженные пальцы и уши. Потом — Омск и новый арест контрразведчиками. Допрашивали в одноэтажном кирпичном особняке, обставленном черными елками. Дубовую парад­ ную дверь с резным двуглавием орла распахнул какой-то сумасшедше веселый южанин в мундире английской колониальной конницы — белые гетры, желтые башмаки с пряжкой. Первым в кабинет на­ чальника контрразведки увели Мирона Атаманычева, схваченного вместе с Григорием. Но вернули другого. В одежде Мирона при- хромал кто-то другой. У того было длинное лицо, у этого круглое, зиял беззубый рот, удвоившиеся губы были вывернуты, черны и ничего не выражали, ' чуб развился, прямые волосы сникли, стали тонким влажным платочком. Григория начальник контрразведки встре­ тил вопросом: «Надеюсь, разглядеть своего дружка ты успел? Зр е ­ лище, как видишь, не для слабонервных. Тебя же мы не тронем. При условии, разумеется, если поймешь, что нам надо». Через чет­ верть часа человек в белых гетрах и тонкогубый молоденький подпрапорщик в штатском доставили Григория на ту же явочную квар ­ тиру, где он попался. В горнице под развешенными на стене фотогра­ фиями дедушек и бабушек, солдат с бутафорскими биноклями на гру­ ди, женихов и невест сидела новая партия задержанных. Еще на пути к явке человек в белых гетрах с видом таинственным и благожелатель­ ным объяснил Григорию, что именно ожидает от него контрразведка. Сущую малость! Вглядеться в лицо каждого ему предъявленного, а по­ том скрытно от задержанных сказать, кто из них большевик. Все шесте­ ро в горнице были большевиками. Григорий постоял перед каждым, покачиваясь на носках, чужой, равнодушный и даже беззаботный, а по возвращении сказал в контрразведке, что никого из предъявленных он не знает. Очнулся на соломе. Повернуть язык во рту было невозмож­ но. Свет, жиденько струившийся из оконца, загораживали несоразмер­ но толстые решетки и собственное лицо, наплывшее на глаза снизу... Есть правило логики: после того — не значит, что от того. Шестеро решили вопреки этому правилу. Григорий сказал «нет», контрразведка услышала «да», и всех арестовала. А так как произошло это п о с л е т о г о , после процедуры их опознания Григорием, и выглядело как следствие этого опознания, а Григорий не походил на задерганную жертву охранки, был спокоен и, кажется, весел, независимо похаживал по горнице, своих разглядывал, без видимого сочувствия, то и шевель­ нулся в душах червячок сомнения: а вдруг? А вдруг переметнулся, ушел в белые? Были допрошены все шестеро, и шесть раз звучало одно и то же зловещее предостережение: «Веревка уже намылена. Будешь мутить воду, подвесим на мамином окошке. А запирательство бесполезно и глупо: Погодаев признался за всех. Всех переписал на бумажку и те