Сибирские огни, 1977, №11

Голос его взвился и стал высоким и страстным. — Кто, спрашиваю? — Никто, конечно. Просто вы поймете, что спасти ее, кроме вас, некому. — Не пойму. Чаныгин молчал. Он глядел на художника с таким видом, словно вдруг увидел, что перед ним не Савва Попов, а кто-то другой, и вот он силится понять, почему не разглядел этого раньше. Угадывая это его со­ стояние, художник чувствовал, что каждая секунда наступившего мол­ чания делает сказанное им пошлее и омерзительней. — Вы обложили меня, как загнанного лося,— сказал он,.виновато разводя руками.— Флажки и флажки... Все предусмотрено, все распи­ сано. А меня вы спросили? Обидно! Обидно и унизительно. Я не могу с вами, поймите. Я могу только один. Один. Я в одиночку остановил ко­ ляску Мышецкого. Затем, тайно ото всех и снова в одиночку, я ломал шапку перед генералом Гикаевым. И все ради Кафы. Но с вами я не могу. Не могу вертеть колесо машины, которую вы, красные, предупре­ дительно соорудили для меня... Посторонитесь, я хочу пройти! — Я не пущу вас! — Как любезно! Научитесь внимать словам другого. И еще муже­ ству переносить отказ с достоинством. — Такого поезда больше не будет. — Посторонитесь. Чаныгин посторонился. — Только не ставьте точку,— сказал он.— Когда все будет готово, я приду за вами. — Боже! На высоком резном крылечке образовалась фигура Ксении Влади­ мировны. Застучали каблучки. Черный стеклярус оттолкнул какую-то странную световую гамму и на какой-то миг напомнил темно-золотого карася, почти квадратного, очень старого и медлительного. — Я ухожу,— сказал ей навстречу Савва Андреич.— Сожалею и ухожу. Нет, нет, провожать меня не надо. Идея пойти к старому художнику возникла у подпольщиков в ту ночь, когда провалился побег Кафы. Стало очевидно, что пан Годлев­ ский выходит из игры вместе со сценарием, а восстание невозможно, и не только потому, что вслед за головорезами Аламбекова на Городищи свалилась ударная сотня конно-егерской бригады атамана Красильни­ кова, а из-под Нижнеудинска прибыл еще один эшелон чехов. Сиббюро ЦК большевиков разъяснило городищенцам, что Москва по-прежнему ориентирует подпольные организации не на восстания в городах, а на военную помощь городов деревне. Главной задачей стала партизанская война. Две надежды рушились, две оставались: Савва Попов и отчаян­ ный ночной налет на тюрьму. Теперь же, с отказом художника, терпела неудачу и еще одна, третья возможность спасти Кафу. Но так ли? 6 Чаныгин ставил на дворе самовар. Когда тот засипел гундосым ко­ мариным голосом, снял трубу, погом крышку, погрузил в воду несколь­ ко куриных яичек в полотенце и, вернув на место трубу и крышку, по­ шел под навес за калачами. Теплый августовский день разгорался. По соседству у монопольки слышались оживленные голоса: ломовики снимали с подвод ящики с