Сибирские огни, 1977, №11

коротеньким светлым плащом иноземного покроя — толстая четырех­ угольная кобура с парабеллумом и жесткие корочки погон. — Да , я Кафа ,— подтвердила она холодно. Офицер хлопнул в ладоши. — Дежурный! Явился Франт Коровьи Ноги. Как всегда, нагловатый, самоуверен­ ный, с ухмылкой, стекавшей в подвитые с концов кокетливые усики. — Найди, братец, что-нибудь вроде накидки! — приказал офи­ цер.— На улице свежо. — А вы что, ваше благородие, забрать хочете арестантку? — Разумеется, мой друг. — Но инструксая... — Вот нечто повыше всякой инструкции. Надвое раскрыт большой кожаный бумажник, от которого пахнуло духами и табаком, и на стол ложится бумага. — Печати нет,— говорит между прочим Франт, и довольные мор­ щинки собираются под его глазами. — Ну, это поправимо. Из замшевой коробочки офицер достал круглую печать на тонком бронзовом кружочке, подышал на нее и посадил на бумагу двух фиоле­ товых орлов, спина к спине. — А теперь поживее, любезный. Покажи, где тут расписаться и — накидку. Конвойного мне не надо. — Не выдам! — отрезал вдруг Франт. — Не выдашь генералу Гикаеву? — Почему так? Господину Гикаеву выдам, конечно. Попросют, ска­ жем, генерал, такую, какой не дадена вышка, пожалуйста! — Д л я чего ж тогда требуешь печать? — Д л я полной формы. Всякой бумаге положена своя полная форма. — Но ты же не признаешь этой полной формы. — Выходит, так.— Франт рассмеялся.— Инструксая. Смертников за пределы тюрьмы выдавать не дозволено. — Значит, ты хочешь заставить генерала приехать к осужден­ ной? — Голос офицера зазвучал с подчеркнутым сожалением.— Гене­ рал же хочет,— ты слышишь,— генерал же хочет, чтобы осужденная была доставлена к нему. Ты и осужденная, вас двое — это одна сторона, генерал и его дело — другая. Любопытное противостояние! Сейчас я соединю тебя с господином Гикаевым, и ты отменишь его приказ. Так сказать, в собственные уши генерала. Аффектируя каждый свой шаг, офицер медленно перешел комнату в направлении висевшего на стене телефона, крутнул ручку. Франт з а ­ мер, покусывая губу. — Господин генерал,— сказал офицер в трубку.— Произошла прискорбная заминка.— Наблюдая за Франтом, он сделал движение, как бы намереваясь передать ему трубку: морщинки Франта выразили протест и панику.— Впрочем, все в порядке. Да, господин генерал, все переменилось к лучшему. В двадцать- два тридцать, господин генерал. Помню превосходно и буду пунктуален. Слушаюсь, господин генерал! В полуверсте от тюрьмы начинались топи и стонала выпь. Шинная дорога здесь была узка и разбита. Перебираясь с одного зыбуна на дру­ гой, автомобиль сердито урчал и то сеял свое желтое сияние прямо под колеса, то развешивал его в небе, и тогда Кафа ничего не видела, кроме неба и этого желтого павлиньего хвоста, а наручники на ее руках начи­ нали звенеть и мешали равновесию. Трясина была недолгой, и вот по сторонам уже бегут домишки. Потом пахнуло чадным дымом свалочных