Сибирские огни, 1977, №11

о гражданской активности, инициативе, пыт­ ливости нашей молодежи, вступающей в са­ мостоятельную трудовую жизнь. Однако, не откладывая в долгий ящик дело с задержкой стройматериалов, автор тем самым волей-неволей перекрывает и пути для дальнейшего действия, в котором интересно намеченные характеры молодых наших современников получили бы свое жизненное и художественное развитие и осмысление. В отличие от повести Б. М аш ука «Трудные километры», где есть определенный глав­ ный герой, к котором у так или иначе тя­ готеют все прочие персонажи и вокруг которого сфокусировано действие,— в про­ изведении С. Рыбаса такой «центрообразу­ ющей» фигуры, связывающей в единый узел все сюжетные перипетии,— нет. Герои «Лета...» — люди разные по своему жизнен­ ному и нравственному опыту, по характе­ рам и т. д., хотя все они едины в основном, главном деле, порученном им на данном отрезке жизни. Естественно предположить, что, довольно быстро развязав гордиев узел производст­ венного конфликта, рабочих взаимоотноше­ ний между студентами и «вышестоящими», автор, чтобы заполнить образующ ийся ва­ куум, неминуемо должен обратиться к сфере нравственно-этической. И тут-то, стремясь как-то драматизировать повество­ вание, С. Рыбас прибегает к приемам, «хо­ дам» и «выходам», давно уже апробирован­ ным литературой. Не умаляя достоинств своих героев, особенно подчеркивая их истовость в работе, молодбй прозаик не­ пременно желает подсмотреть и изъянцы в их характерах, дабы они, как все люди-че­ ловеки, не оказались без какой-либо ду­ шевной ущербинки или червоточинки. При­ чем, зачастую эти ущербинки и червоточин­ ки подмечаю т друг в друге сами герои, что, разумеется, не может не сказаться на их взаимоотношениях — и тем самым — на деле, котором у они служат. И это все было бы терпимо, приемлемо, если б пристальное внимание автора к все­ возм ож ным оттенкам и тонкостям во взаи­ моотношениях и характерах героев не отда­ вало иногда неким искусственным и наду­ манным, лож ным психологизмом. Вот ком андир отряда Данилов и бригадир Стерин. «Самое главное — Стерин был против на­ значения Данилова», «не верит ему». «Как всякий человек, решивший, что он знает людей, Данилов испытывал ощ ущ ение вла­ сти над ними. Но он был больше д обр од у­ шен, чем властолюбив. При маленькой толстой фигуре он не внушал сокурсникам мысли о своем превосходстве». По приезде в поселок «Данилов хотел отдать тепло­ трассу Стерину, потому что тут надо было рыть траншеи в вечной мерзлоте. Ж елез­ няк и Ярош на таком деле быстро бы скис­ ли». «Стерину выпало-таки работать на бе­ тонном узле...» «Ты молчишь? — мысленно спросил он (Данилов. — В. К.). Стерина. — Я вы ключаю тебя из игры, от бетоном е­ шалки надолго не оторвешься. Твой опыт теперь не будет давить на меня». «Все не можеш ь забыть, что я был пр о­ тив твоего командирства. Ты сам себе уже начал вставлять палки»,— думает о Д анило­ ве Стерин. «Этот растерявшийся от своей первой власти студент»; «его (Данилова.— В. К.), толстощекое румяное лицо выража­ ло миролюбие. «Какой ты, к черту, коман­ д и р !»— подумал Стерин». Ей богу, читаешь все это и не можеш ь отделаться от ощущения, что перед тобой не молодые студенты, а уже порядочно обюрократившиеся «командиры производ­ ства», для коих власть, влияние — превыше всего, готовые при случае «уесть» друг друга, подставить ножку... Столь же непросто, но тоже иногда с на­ летом ложного психологизма, складываются взаимоотношения у Стерина с ком соргом отряда Абакумовым, а у А бакум ова — с бригадиром Вороновым и т. д. Что ж, воз­ разит иной читатель, и таковой жизнь быва­ ет, и мы тут не должны быть слишком строги, придирчивы к м олодом у писателю. Да, не должны бы, если бы... если бы в цельном 'врод е бы и волевом характере Стерину, котором у писатель явно симпати­ зирует, все-таки че давал о себе знать сильный дух резонерства, идущий опять-та- ки скорее от самого автора, если бы неуве­ ренный в себе, но уже познающий вкус власти Данилов и чересчур «правильный», бескомпромиссный комсомольский «вождь» Абакумов, с его юношеским (а, может, ин­ фантильным?) максимализмом, не восприни­ мались бы иногда как «рупоры идей», а не как живые и полнокровные человеческие характеры. В этом отношении наиболее удачно пси­ хологически прописанной фигурой повести представляется бригадир Воронов — «хоро­ ший работяга» и «самолюбивый эгоист» (по выражению Данилова). I Противоречивость (но и жизненная убе­ дительность) вороновского характера ощ у­ щается во всем. И в работе, где он прояв­ ляет недюжинную сноровку, но не пускает к себе в бригаду на помощ ь других, остав­ шихся без дела, студентов. И в футбольной игре, когда, сбиваемый другими, хромая, стремится к воротам, оступается и падает, «исказив лицо гримасой боли и изумления». И в любви, когда просит одного подростка отнести девушке цветы («Вот взял у Дани­ лова аванс, дал двадцатку вертолетчикам, они из Тюмени р оз привезли. Она любит розы»); в любви ему отвечают в конце кон­ цов взаимностью, а он упорно не верит, мучается... И, наконец, при встрече с М ак- лаковым, когда Воронов наотрез, твердо отказывается стать напарником «шефа» ша­ башников, но все-таки из ложного чувства независимости, жажды самоутверждения пьет с ним водку, тем самым нарушая «сухой закон» студенческой коммуны. За этот проступок ему грозит .отчисление из отряда... Но здесь надо рассказать еще об одном эпизоде повести, делающ ем честь м олодо­ му автору. ...К отряду приткнулся пятнадцатилетний Гриша Бегишев, паренек исковерканной судьбы, но чистых душевных помыслов («до