Сибирские огни, 1977, №11

Где бы сейчас ни .вспоминали Кулундин- скую степь — в путевьих очерках или в уче­ ном труде, в официальной речи или за д р у­ жеским столом,— редко обходятся без.этих емких, сжатых, как пружина, строк: Равнина, равнина — ни яра, ни пади. Равнина — на север, равнина — на юг. Как будто гористую землю разгладил Гигантский горячий утюг. Здесь воду качаю т полынные ветры. Идет на поля ледяная вода. Здесь смотришь и видишь на сто километров. Полсотни — туда, И полсотни — сюда. Однако, как это часто бывает с примет­ ными произведениями, «Кулунда» далеко не сразу увидела свет. Виной тому , оказа­ лись привходящие обстоятельства. В то .время заместителем редактора на­ шей газеты работал Семен Арсентьевич Макаров. Неплохой журналист, сильный ор ­ ганизатор, Макаров, однако, отличался некоторыми странностями. Большинство из них, впрочем, особенно никому не вре­ дило. Но не расставался он с одной своей теорией насчет того, почему в редакции такой малый запас материалов. Макаров поучал: — Это оттого, что вы (Лкудышные хозяе­ ва. Представьте завод, в ротором две трети сырья пропадает в отходах! А сколько у вас в блокнотах пропадает? Осенью сорок пятого года из-за пере­ груженности газеты официальными мате­ риалами у М акарова не пошла целая поло­ са. В «ей велась речь о плохой организа­ ции уборочных работ, о больших потерях зерна в зоне Кулундинской МТС. Верный своему девизу — ничто не должно пропа­ дать — Макаров сохранил эти материалы до осени следующего, сорок шестого года. Позвонил Ивану Ф ролову и дал ему за­ д ани е— подновить эту полосу. Заданность и апешка помешали Ф ролову приметить перемены, которые произошли в МТС за целый год. По непростительной небреж но­ сти он даже не Вычеркнул одну-две фами­ лии людей, которые к тому времени вооб­ ще ушли из МТС на д ругую работу. Итог был плачевный. После появления полосы в краевой газете «Правда» дала фельетон под названием «Литературные старьевщики». Макаров помрачнел. К материалам Ивана Ф ролова а редакции стали относиться с недоверием, перепроверяя факты и фами­ лии в районных организациях. А наш ре­ дактор, энергичный, .всегда элегантно оде­ тый мужчина, за выдающийся вперед под­ бород ок и командную резкость прозван­ ный Наполеоном, ворчал: — Поэт в редакции — пробоина в кораб­ ле. Через нее всегда готов хлынуть поток ошибок. И, как на грех, именно в это время в ре­ дакции появилось стихотворение «Кулун­ да». Ф ролов передал его стенографистке по телефону. Это тоже вызвало ирониче­ ские толки: — Надо бы уж ему по телеграфу,— иро­ низировали газетчики. — Ах, вот они, долгожданные,— почти пропел редактор, когда эти стихи положи­ ли ему на стол.— Я кожей чуял, что они рождаются. Иначе откуда же такие ляпы? — Но стихи хорошие,— вставил я. — Очень приятно. Однако автор и без того прославил нас на всю страну. — Вы все-таки прочтите. — Не интересуюсь. О стихах ■ все. И, кстати, надо будет распорядиться, чтобы стенографистки не принимали никаких вир­ шей. Только презренную прозу. Я оставил «Кулунду» на редакторском столе, сделав вид, что забыл ее. Знал, ре­ дактор очень скоро прочтет стихотворе­ ние, Во-первых, он был настоящим газет­ чиком, а газетчики всегда любопытны, и, во-вторых, как большинство людей, под­ черкивающих непререкаемость своих ре­ шений, наш «Наполеон» часто менял их. И, действительно, стихотворение пример­ но через неделю появилось в газете. Впрочем, редактор не преминул заметить: — Решил опубликовать. Хотел, правда, заголовок заменить. Рифма одна напраши­ вается сама. Да ладно, пусть рифмуют. Но рифмовать не стали. Наоборот, ра- дарно чувствительные любители поэзии уловили приход нового дарования. Стихи Ф ролова замелькали в местной печати. В том же 1947 году «Кулунда» и другие стихотворения — «Волшебная ска­ терть», «Ночью» были опубликованы в пер­ вой книге начавшего свое существование альманаха «Алтай». Ивану Фролову, что называется, ветер дул в спину. Тема села относилась в то время к самым нужным и актуальным. Многие писатели заставляли себя обра­ щаться к ней, изучая жизнь деревни. Не было, понятно, недостатка и в конъюнк­ турщиках. А д л ^ Ф ролова село — его пер­ вая любовь, вечный родник его поэзии. Его афористичные, самобытные «Хлеб- соль», «Шестаково поле», «Сразу видно, что с Алтая», «Зерно» и другие стихи, по­ полняя друг друга, как бы становились в строй, создавали зримую картину кулун­ динской степной деревни. В те первые послевоенные годы поэт ра­ ботал одержимо. Перебирая сейчас старые дневниковые записи, я встретил такую: «3/1-48. Заходил Иван Фролов. Пили чай. Он читал новые стихи. М не прочесть нечего. Еще раз убе­ дился — надо бежать из газеты, по край­ ней мере, из аппарата. А как зверски, не найдешь другого определения, работает Иван! Вечером мы попрощались. Вдруг он стучится: «Впусти-ка, хочу посмотреть, в блокноте строчки записаны. Чтобы по д о­ роге думать». А на улице м ороз градусов тридцать пять. Ф ролов в штиблетах на тон­ кой подошве, в потертом кожаном пальто без воротника. Идти от меня в гостиницу минут двадцать». Зимой 1948 года по инициативе редакто­ ра журнала «Сибирские огни» Саввы Ели­ заровича Кожевникова в Новосибирске бы­ ло созвано совещание писателей Сибири. На это совещание из Барнаула пригласили нас с Иваном Фроловым.