Сибирские огни, 1977, №11

сию, как допросы политических заключен­ ных. В ходе допроса он намекнул на то, что, если я назову сообщников, моя участь бу­ дет смягчена. Не трудно было догадаться, что это — матерый контрразведчик. Разу­ меется, я выразил удивление по поводу ареста и незаконного содержания меня под стражей и требовал предъявления обвини­ тельного заключения. 1 декабря 1919 года наконец надо мной состоялся суд. Суд ебное заседание проис­ ходило на бывшей Миллионной улице в красном кирпичном здании в помещении штаба начальника Томского гарнизона, в небольшой комнате, на втором этаже, где за обыкновенным канцелярским столом за­ седал военно-полевой суд, состоявший из председателя, двух помощников и дело­ производителя. Ни свидетелей, ни даже казенного за­ щитника! Во время судебного заседания с обеих ^ сторон и сзади меня стояли конвоиры в черных канадских шинелях с примкнутыми к винтовкам штыками. С уд вершился быстро. Я чувствовал, что члены суда не верят ни одному м оем у сло­ ву. На суде были зачитаны письменные, ни­ чего не значащие характеристики, данные мне некоторыми работниками управления Томской дороги. Судебное заседание закончено. Не суд удаляется на совещание, а меня на время составления протокола судебного заседа­ ния и подготовки приговора удалили под надежным прикрытием трех часовых в со­ седнюю комнату. Время тянулось нестер­ пимо долго. Наконец меня вернули в ком ­ нату, где происходило заседание. — Встать! — раздается возглас председа­ теля суда, который начал зачитывать только что подписанный им приговор: «...подсуди­ мого гражданина Могилевской губ. Быхов- ского уезда, мест. Гейшин Янкеля М ейеро- ва Дворкина, 24 лет, по лишении всех прав состояния подвергнуть смертной казни че­ рез расстреляние». Закончив чтение приговора, председатель суда Кондратьев милостиво разрешил мне пойти в соседнюю комнату написать про­ шение на имя ком андующ его армией с просьбой о помиловании. Но помилования я не просил. В своем прошении я указывал на неправильности, д опущ енные судом, и настаивал на пере­ смотре дела. ХотеЛось выиграть время! Красная А рм и я наступала, и спасение было так близко. Когда меня в эти дни вели из тю рьмы в суд и обратно, я видел тянувшиеся через весь город отступающ ую артиллерию бе­ лых и нескончаемые обозы. Неужели я не дождусь радостного дня прихода Красной А рм ии ? — с грустью думал я. В камере смертников Перед тем как вывести меня из здания штаба, старший конвоир одел на меня руч­ ные, с тяжелым замком, кандалы и вновь повторил: «При первой попытке к побегу вы будете застрелены на мдсте». 22 и 25 ноября, когда меня вели в суд, я видел деж уривш ую .жену, которая ждала решения суда. На этот раз, в роковой день 1 декабря, ее нигде не было. Что с ней случилось? Не заболела ли? Как дать ей знать? Итак, я смертник! М не оставалось жить считанные дни, а может быть, часы. Тюремный режим в эти дни для меня стал более строгим и ненавистным. Если раньше заключенных выпускали один раз в день по утрам оправляться и умываться под краном, то из смертной камеры выхо­ да уже не было. А в это время на воле происходили боль­ шие события. Части 5-й Красной Арм ии с боями под­ ходили к станции Тайга, а к городу подхо­ дили партизанские отряды. В Томске среди белрй администрации и колчаковского ко­ мандования началась паника. Одноколейная ж елезнодорож ная ветка, соединяющ ая Томск со станцией Тайга, оказалась заби­ той эшелонами отступающих белых. В те дни командующий колчаковской армией генерал Пепеляев, предвидя неиз­ бежное крушение, стал в оппозицию к Колчаку и потребовал от него отречения от поста «Верховного правителя». Желая в эти грозные для белых часы привлечь на свою сторону оппозиционно настроенное население, Пепеляев объявил о необходи­ мости созыва Сибирского учредительного собраний и проведения ряда реформ. В эти смутные дни моей жене Р. С. Вы ­ годской удалось попасть к генералу Пепе- ляеву д о того, как ему был представлен на утверждение вынесенный мне военно-по­ левым судом смертный приговор. Во время краткого приема Пепеляев за­ явил моей жене, что за время его коман­ дования он, якобы, не утвердил ни одного смертного приговора невиновному (!) чело­ веку. Когда ему доложили о вынесенном мне приговоре, он, желая продемонстри­ ровать свой «демократизм», наложил на нем резолю цию : «Передать на рассмотре­ ние военно-окруж ного суда ввиду слож но­ сти и неясности дела. Командармсиб.». Но... военно-окруж ного суда в Томске уже не было, военно-окружной прокурор тоже спешил. О н быстро переправил мое «дело» гражданскому прокурору, который в свою очередь переслал его судебном у следова­ телю Ушакову. Последний 13 декабря 1919 года, в дни, когда белой власти в Томске практически уже не было, вынес простран­ ное постановление, заключительная часть которого гласила: «...за отсутствием состава преступления Янкеля М ейерова Дворкина из-под стражи немедленно освободить». Тут необходимо отметиТь одно весьма курьезное обстоятельство. Гражданский су­ дебный следователь-Ушаков, в поисках д о­ казательств отсутствия в м оем деле состава преступления, решил перевести брошю ру, составленную Ваксом, с английского языка на русский. Самым квалифицированным переводчи­ ком в Томске тогда оказался «преподава