Сибирские огни, 1977, №10

По-видимому, он и сам удивился тому, что сказал, так как это было первое, что пришло ему в голову. Но Цугинава уже благодарно кивал Гикаеву. Золотая ниточка стала ярче, и представитель императорской Японии заговорил по-русски. Не хуже русского. Он сказал, что экспедиционные войска Франции распола­ гают в Сибири самыми дальнобойными орудиями, и что фейерверк гос­ подина Глотова они могли бы выполнить бесподобно. Цугинава сделал при этом умильное лицо, будто внимал говору французских пушек, по­ сылавших снаряды через Городища. — Ну, а дальше? — спросил генерал Глотова. — Удовлетворить две-три невинные претензии стачкома. — Зачем тогда пушки? — Когда сильный делает что-то для слабого, это не уступка, а ми­ лость, господин генерал. —• Туманно,— сказал Благомыслов со своего места.— Раньше это называлось чесать левое ухо правой рукой. — Могу ли я продолжить, господин генерал? -—невозмутимо спро­ сил Глотов. Гикаев кивнул. — Вступая в переговоры, мы тянем волынку.— Любующиеся глаза Глотова обращены на Благомыслова.— Георгий Степаныч получает вре­ мя и темную воду, чтобы ловить рыбку непрерывно. Мы устанавливаем всех, кто заварил кашу. Головку бастующих. И тогда безмолвная суго- лами могла бы подать свой голос. — Идея завлекательна.— Гикаев задумался,— Но где исполнители? Нельзя не видеть, что служба господина Благомыслова импотентна. Чи ­ ны контрразведки уподобились таракану, опрокинутому на спину. Они видят пустое небо, а с землей связаны только своей беспомощностью. Тяжелая борода Благомыслова полезла вверх, он дернулся и встал. — Вы это могли бы доказать, господин генерал? — поинтересовал­ ся он тоном любезной угрозы. — Садитесь, господин полковник! Са-ди-тесь! (Благомыслов сел.) А доказательств более чем предостаточно. Вот вам — девчонки. Сек­ ретнейшее совещание, а под окнами: «фу, одни старики». Или обструк­ ция на суде на глазах представителя «Фигаро». Вы можете сказать мне, кто стрелял из пушки, где типография, сколько большевиков в Городи­ щ а х ?— Гикаев перевел дыхание,— Ему нужны доказательства. А знае­ те ли вы, почтеннейший, что в самом людном месте, у виадука, на стене телеграфа полсуток болтался гнуснейший карикатурный портрет н а ­ чальника гарнизона. Скажите, кто малюет эту мерзость, и я сейчас же, перед лицом этой уважаемой аудитории, принесу вам самые горячие извинения. — Не верьте всякому слуху, генерал. — Слуху? Метнулась белая пола черкески. Гикаев быстро подошел к сейфу и заученным движением вложил ключ. Сейф отозвался мелодичным стеклянным звоном: упрятанная в чугун шарманка заиграла «Турецкий марш». А когда дверь отошла и Гикаев достал папку, он чем-то напомнил фотографа, вынимающего кассету. Только отсутствие черного рукава и разрушало эту иллюзию. — Так выглядит слух,— сказал Гикаев, наблюдая за лицом Б л а ­ гомыслова и развертывая довольно большой грубый лист.— Мне не доставляет удовольствия, господа офицеры, знакомить вас с этой мерз­ кой пачкотней... Все взоры теперь были обращены к рисунку. На белой земле стояла змея с глазами Гикаева. Но глаза ее были живее, яростней, вкрадчивей и безумней его живых глаз, устремленных