Сибирские огни, 1977, №10

С прибытием приглашенных генерал Гикаев вышел из-за стола и, стоя спиной к нему, сказал после паузы, что час назад в штабе чехосло­ ваков подписан приказ о замене коменданта станции капитана Пепки другим лицом. Это отставка. Крушение карьеры, поражение. Человек дела, столп, глыба слетел, как прожитый листок календаря. Решению этому нельзя отказать в глубоком понимании создавшейся ситуации,'ход этот эластичен. Но это поражение. Железный Пепка, державший в узде и трепете все к-р-р-р-асное, смещен по требованию рабочих, начавших забастовку. Позор! Ободренные уступкой, забастовщики предъявляют в своих листовках унизительнейший ультиматум: освобождение всех по­ литзаключенных, прием на работу и увольнение с работы не администра­ цией депо, станции, службы пути, кондукторского резерва, а профсоюза­ ми. При отказе грозят разрушениями цехов), мостов, станций, жаргонно именуя все это капитальным ремонтом. На фоне досадной заминки на театре военных действий невозможно предвидеть всех губительных ре­ зультатов этих внутренних событий. Голос Гикаева не выражал ни страстей, ни чувств. В нем не было ничего, кроме напряжения. Ничего не выражало и его лицо. Точно н а ­ рисованное, подумал Мышецкий. И тут же возразил, сказав себе, что невозможно нарисовать лицо, которое ничего бы не выражало. Тут же лица нет. Высокий и узкий лоб царевича Алексея с картины Ге, жидень­ кие волосики того же царевича, зачес через темя, острый геометрический нос, но лица нет. Живут только глаза. Засевшие глубоко подо лбом, они посылают вокруг живое тихое пламя. И ждут. Всегда ждут, но когда-то и грозят. И тогда сходство их с глазами самого изящного и коварного животного, каким называют змею, становится неотразимым. — Наш посол в Лондоне,— продолжал Гикаев,— был приглашен на днях господином Черчиллем. Смысл этой аудиенции чрезвычаен. Чер ­ чилль просил посла предупредить Верховного, что, вследствие настрое­ ний рабочих Англии, стал неизбежным постепенный отзыв ее войск из России. Нас грозят бросить в беде, господа. И, чтобы этого не произо­ шло, мы должны добиться решительных военных результатов уже в этом месяце. В этом — или никогда. Верховный ,сейчас в Петропавловске. Сверяются часы перед грандиозным контрнаступлением наших армий, для которого потребен железный тыл.— Гикаев оглянулся на закрытое окно.— Я собрал вас, господа, чтобы посоветоваться. Забастовщики должны быть сокрушены, но как? Оглядев нахмуренные, обеспокоенные физиономии своего синклита, Гикаев остановил взгляд на полковнике Благомыслове. — Георгий Степаныч! Благомыслов представляет тот влиятельный орган омской к ам а ­ рильи, у которого визитная карточка — управление 2-го генерал-квар­ тирмейстера — не отвечает тому, чем он ведает. Во всяком случае не квартирами Г — Говорят, у китайцев,— начал Благомыслов, поднимаясь,— была в какие-то времена длинная палаческая палка — суголами. То, что у нас зовут расстрелянием, она делала без звука. Да , да, я начинаю теми же словами, что и год назад по такому же поводу. Нам нужен скорый и устойчивый эффект. Надо показать суголами забастовщикам. У Благомыслова небольшое благообразное лицо и тяж елая комли­ стая борода. Внешне, это жалостник, слабоголосый пастырь затерянно­ го в глухомани прихода, живущий под властью сострадания и скорби. Говорили, что Благомыслов и в самом деле тянется к духовному сану, грезит примером епископа Виктора, который, поняв, что генеральские 1 В колчаковской армии ведомство 2-го генерал-квартирмейстера ведало разведкой и контрразведкой.