Сибирские огни, 1977, №10

— Пайдэшь мой атрят? — спрашивал он того же паренька, как только ведерко опустело, и подпольщики сгрудились у выхода. — А ты кто? — Мальчишка глядел заинтересованно и смело. — Нэ знаишь? Дэд! Дед? Мальчишка недоуменно фыркнул и засмеялся. Чернобородый красавец в мягких юфтовых сапогах, с кинжалом, с бляшками серебра на узком кавказском ремешке, туманил ему голову, но разве это Дед? Про Д ед а говорили, если потянет беляка шашкой, то и беляк пополам, и седло пополам. А этот? — Тольки з аружьем! — продолжая разговор, предупредил п ар ­ нишку Каландаришвили. — Оружие-то какое? — выкрикнул вдруг Данилка Цыганок. — Самая лючшэ пушка. Немного погодя на бурятской двухколесной телеге к заимке подъе­ хал человек в азяме, и подпольщики стали выносить ему пакеты с ору­ жием. Чаныгин, Пахомов, Каландаришвили с ординарцем и Вострокну- тов наблюдали за погрузкой через полуприкрытую дверь и о чем-то разговаривали, немногословные и озабоченные. Данилка отирался тут же, стараясь пронюхать, чья это телега и куда повезут оружие. Чаны ­ гин упомянул имя какого-то пана и сказал, что надо решить главное: начинать ли сразу с нападения на тюрьму или сначала использовать пана с его хитрой и очень уж рискованной затеей. Вострокнутов з а м а ­ хал руками, Каландаришвили засмеялся и что-то крикнул человеку в азяме. Данилка понял, что человек в азяме партизан Деда, и почему-то обрадовался. Светало. Пошлепывая на отбойчике, шитик глядел через протоку на ровный мелкий топольник, на туман у того берега, белый и нежный, как пух одуванчика. — Ку-ку, ку-ку! Пахомов умывался под берегом, Чаныгин сидел в шитике и, от­ стегнув от ремешка финский нож, вырезывал свисток из талины. — Кукушка-то, вон, слышишь, остановиться не может,— встретил он возвращающегося от воды Пахомова с полотенцем и покивал на лесок. — Ты-то, конечно, за г а да л уже. — А что, не цыганка ведь. Тут без вранья. Перед окончанием войны с немцами Чаныгин и Пахомов были сол- датами-окопниками 2-й армии. Правда, полки у них были разные: у Чаныгина—32-й Сибирский, у Пахомова — 6-й гренадерский Тавриче­ ский. В ноябре семнадцатого в Несвиже, в гулком и мрачном замке князя Радзивилла, где тесаный камень, порталы, башни, глухие пере­ ходы, залы в высоких и узких окнах угнетали солдат духом вражд еб ­ ного аристократизма, собрался чрезвычайный съезд армии, на котором большевики провозглашали власть Советов. И Чаныгин, и Пахомов регистрировались тогда по спискам большевистской фракции, но друг друга не знали. В том же ноябре в Солах, за общим столом перегово­ ров о перемирии, судьба свела чванливую кайзеровскую деспотию и пролетарскую революцию в России: группа германских армий генера­ ла Эйхорна, ее делегаты принимали представителей 2-й армии Советов. И здесь Чаныгин и Пахомов представляли свои полки. События тех дней им рисовались теперь живо и почти одинаково. На пути к Солам — мокрая теплая метель, снег, тающий на рукавах. З а передовой, к офицер