Сибирские огни, 1977, №10

улитками, солдаты под щетиной штыков, зловеще посвечивающих на закатном солнце. Оркестр молчал. Отступая перед колонной, капельмейстер воздел руку в лайковой перчатке, и грянула не музыка, а песня: Пошли девки на работу, Пошли девки на работу, На работу, кума, на работу. Красовавшийся впереди роты душка-прапорщик благоразумно пере­ шел на тротуар: затеянную песню солдатня горланила на свой манер, отчаянно, лихо и непристойно. Толпа возле будки не редела. — Казачок-то повернул,— заметил Ивану парнишка в кургузом пид­ жаке, которого здесь все называли Данилкой. — Ну и что? — спросил Иван. — Догонит солдат и науськает. — Побоится. Привлеченный песней, всадник обернулся на крутяке, поскакал вниз, а когда вынырнул из оврага, до хвоста роты оставалось не. более ста сажен. — Офицер-то отстал,— отметил Данилка . Колеблемый при движении, стальной еж тащил свои колючки по ни­ зине. Скакавший следом казак, а с другой стороны люди у будки, в на­ правлении которых двигалась рота, были выше ее и хорошо видели друг друга. Приблизившись к прапорщику, ка зак перешел на шаг. Офицер же, надо думать, не видел ни казака , ни роты. С городищенского неба на него только что слетел легкокрылый херувим в образе голенастой девицы с папиросой, и он таял , купался в неземных чарах, что-то р а с ­ сказывал и смеялся, далеко забрасывая голову и придерживая фуражку. — Глядит в нашу сторону,— сказал Д анилка о ка заке .— Пошли по­ маленьку. — Расходиться не время,— отозвался литейщик и, чиркнув спичкой, склонился над ладонями .— К а з а к поймет это по-своему. ' На работе припотели, На работе припотели, Припотели, кума, припотели. Рота уже была совсем близко. — Козырнул прапорщику,— с к а зал Данилка .— Остановился. , Покупаться захотели. Покупаться захотели. Рубящее лицо ка зака , лицо-топор, вожжицы его суженных глаз, да и весь он, он и его лошадь, целили сейчас в сторону рабочих. И, в свою очередь, рабочие, слитые в монолит, глядели на него поверх роты, гляде­ ли и ждали . К а з а к тронул коня и оглянулся на крутяк, подсвеченный закатом. — Повернул обратно! — ск а зал Д анил к а и облизнул сухие губы. 2 Мадам Причеши, некогда благородная девица, почти княжна, а те­ перь пропахшая табаком арестантка с усиками и кричащим облаком волос цвета осенней рябины, не раз негодовала в кругу товарок по пово-