Сибирские огни, 1977, №10

Француз недоуменно таращит на Батышеву живые, лукавые глазки. Ах, что я спрашиваю, думает он в следующее мгновение. Она! Конечно, она! Это ее подпись. Счастливая, ликующая, кулаки прижаты к -разгоряченному лицу — что-то от детской восторженности. Юность. Она — воплощенная юность. И пламя. Высокое, негасимое. Веселое, гордое, зрелое. — Не заблуждайтесь, поручик, насчет этой девчонки. Это бес, д ь я ­ вол,— говорит Рамю и, не глядя на переводчика, трогает его за рукав.— Впрочем, вы, мой друг, не очень-то ошиблись, назвав ее Жанной д ’Арк... Уткнув палаш в скамейку, француз наваливается на него животом и тихо смеется: — Не очень. 2 Домой Мышецкий возвращался один в старомодной коляске на ду­ тых шинах оранжевой гуттаперчи. Он сидел р - глубине экипажа под скрипучим кожаным верхом и рассеянно шевелил вожжами. Ездового не было. Впереди на небольшом удалении маячили фигуры черных гусар на гарцующих конях. Ускакав лишнего, они вздымали лошадей на ды ­ бы, лошади возбужденно фыркали, били железом по булыжнику, посве­ чивая на луну оружием седоков, наборными чепраками и уздечками. Мальчишки-гусары все еще играли свою пьеску. Возвращавшиеся с суда люди шли серединой улицы. Было их немно­ го, а когда Зкипаж повернул в проулок, не стало вовсе. От глухого забора неожиданно отделилась густая, мохнатая тень, тотчас же принявшая очертания человека, неправдоподобно большого, грузного, в расстегнутом пальто и в блестящих калошах. Приветственно двигая руками над головой, человек выходил на дорогу. Мышецкий вздрогнул. И тут же обрадованно рассмеялся, откачнувшись на. вожжах и спуская ногу с коляски. — Савва Андреич! Вы? Д а ведь это же черная и белая магия. Только вчера я говорил о вас, кланялся вашему гению... К черту, к черту сло­ ва! — соскочив с коляски, Мышецкий принялся обнимать ночного стран­ ника,— А бородища-то! Царь лесной Берендей! Полный ликования, он повернулся лицом к площади и, многозначи­ тельно привстав на цыпочки, крикнул в пустоту, дурашливо, молодо, весело: — Милостивые государыни и государи. Имена немногих художни­ ков мира звучали так широко и так достойно, как имя нашего гостя. Ур-ра ему, господа! Музыка, туш! Он учтиво склонил голову, глядя на Савву Андреича. Конечно, все это неуместно и глупо, говорил его взгляд, но разве мы властны ’ над своими чувствами? — Семь лет, семь лет, будто одно короткое сновидение. Д а что же это мы стоим на самой дороге! Вот железка, ставьте на нее ногу. А те­ перь сюда. Вот так... Боже, гляжу на вас, беру под руку и не верю. Не могу взять в соображение, как говорят нижние чины, какое это чудо з а ­ тащило вас в нашу дыру? — Д ля многих скитаний сейчас одна причина, мой друг,— война. Ветер войны,— глухо отозвался Савва Андреич, усаживаясь в коляску и прикрывая колени полами,— Дунул, сорвал с родимого дерева, и вот