Сибирские огни, 1977, №10

— Ты меня, конечно, не послушаешься... — Не послушаюсь, отец...— Глеб поднял глаза и натянуто рассме­ ялся.— Веду себя так, будто ты уже знаешь мои планы. Так вот, Корни­ лов, по словам Флуга, уже в апреле переберется через Урал. Цель — расширить восстание, поднятое Дутовым. Не думаю, чтобы в'се это бы­ ло так просто. Короче, ждать я не хочу! — Глеб наполнил и осушил еще одну рюмку.— Я ж ажду дела и потому сам отправлюсь к Корнилову. — Этого требовал Флуг? — Нет. Флуг решает иное. Здесь, в Томске, как и в других городах Сибири, он ищет элементы, готовые сбросить Совдепию. Это его слова. — Красный орел в полете.— Алексей Прохорович скептически под­ ж а л губы.— А флаг у Корнилова тоже красный? — Красно-черный, кажется. — Ты не поедешь, Глеб. Твое место в твоем городе. — Пока здесь большевики, это не мой город. Кстати, в прошлое воскресенье, принародно, твой сын получил пощечину: «А ты еще топа­ ешь, золотопогонная контра!» Ничтожный человечишко в солдатской шапке. Пережить подобное еще раз я не смогу. :— А Варенька? — Мы отправимся вместе. — Что же будет со мной, Глеб? — Не надо, отец. Мы уже достаточно спорили, и я уразумел — ты с большевиками. Читаешь римское право, а не церковное, и молишься на ректора в заплатанной юбке. — Ты жесток, Глеб! — Прости, отец! Глеб смутился, обнял отца и по-мальчишески уткнулся лицом в его плечо. Рюмка Алексея Прохоровича поползла по лакированной полочке и сорвалась на пол. На светлой его охре расползлось черное пятно ка ­ гора. — К счастью,— вздохнул Глеб. .— К счастью,— отозвался Алексей Прохорович. В глазах старого профессора стояли слезы. 4 Возникший при Ставке Главный комитет союза офицеров армии и флота противопоставил себя большевикам. Союз клялся бороться до тех пор, «пока огражденная нашим мощным союзом Россия не восста­ нет честная от позора, победная из поражений, нетленная в своем вели­ чии и свободе». Идеи союза, повторенные в письме и программе генера­ ла Корнилова,— что доставили в Томск ' мнимые коммивояжеры,— увлекли Мышецкого. В мае — это был восемнадцатый — он и Варвара Алексевна оставили Томск. Но на пути к Придонью, ставшему государ­ ством Юго-Восточного союза казаков, их захватил и вернул обратно мя­ теж Чехословацкого корпуса. 1 июня Мышецкий вырезал из «Сибирской жизни» и подклеил в свой дневник заметку под названием «Свержение Советской власти в Томске». Посидел, откинувшись, в кресле. Обмакнул перо и стал писать: ■ «Без пышных фраз и речей, с сознанием своей глубокой вины перед Родиной должны мы приступить к новой работе. Опыт прошлого, опыт бесплодных словопрений первой половины истекшего периода револю­ ции и «дел» и «реформ» второй должен нам послужить уроком, и в этом, может быть, и есть добро большевистского худа».