Сибирские огни, 1977, №9

— В глазах бог. Если добрые. Покой душе дают. Утешают. Чужую боль понимают. О пропащих скорбят. А если бесстыжие глаза... Лука­ вые. Манят. Лестят. Играют. Сперва обещают, а потом приказывают. Покорить хотят. В таких дьявол. Котельников неотрывно глядел на Пурыскина, как будто ему обяза­ тельно надо было и хорошенько запомнить, и рассмотреть, какие глаза у самого старика... В ноги Котельникову мягко повалился разомлевший у печки пасеч­ ник. Послышался тихий, но настойчивый храп. — Пойдем, дедушка, в избу. А он здесь. — Зачем? — спросил старик мирно.—Мне и тут. Только его долой. Спать не даст. Помочь тебе? Или один вынесешь? Когда он уложил пасечника, помыл руки, уже наполовину разделся и вышел на крыльцо подышать, над темною заимкой сеял бесконечно осенний дождь, и в его шелесте уже не слышалось шороха листьев. Пах­ ло голыми деревьями, студеной водою, поникшими травами, и только от просторной стайки, где отдувались сонные коровы, молчаливо толкли друг дружку овцы да одиноко переминался конь, наносило иногда жи­ вым и теплым. Он собрался было уходить, когда справа над бугром увидел вдруг низкий, бьющий по-над землею свет. Сперва он замер и постоял, не дви­ гаясь. Попробовал приподняться на цыпочки, но ничего не увидел, толь­ ко чуть пошире стала бледная и косая полоска. Машин здесь быть не могло. Или, когда им было не до того, бесшум­ но пробрался какой-либо вездеход?.. Почему тогда молчали собаки? Шепотом он позвал: — Буран!.. Буран! Милка! Может быть, собак уже нет? Оставив дверь открытою и все время посматривая в черный ее про­ ем, он зарядил на веранде тяжелое ружье, потом положил его на пол ря­ дом с собою, на босу ногу надел сапоги. Свет, включенный на дальний, бил из-за пихтача, который плотным курешком стоял около тропинки к реке. Прижимаясь к стене амбара, постоянно оглядываясь, Котельников стал обходить широкое его желто­ ватое пятно, потом остановился и постоял, сжимая в руках мокрое ружье. Тоненькая струйка разбивалась о приподнятый воротник брезентовой куртки, и он, успокаиваясь, ощущал на щеке мелкие уколы от брызг. Опять он подумал о том двойном дне, которое он ощущал теперь иногда в мятущейся своей душе:.. Это ясно: собаки забрались под крыльцо и спят себе под дождичек мертвым сном. Медленно, стараясь оглядываться пореже, пошел он обратно. Р аз­ рядил ружье и патроны сунул сперва в карман, но они были слишком тяжелы, и тогда он, не торопясь, аккуратно засунул их в гнезда старого патронташа. На кухне взял лежавший обычно на столе около двери круг­ лый фонарик, с высокого крыльца спустился во двор. Прищурившись и помигивая фонариком, он шел посреди широкой, словно дымящейся полосы яркого света, сквозь которую сеялись и сея­ лись тонкие иголки дождя. — Эг-эй! — позвал потом как можно дружелюбней.— Эгэй! Машина стояла посреди курешка. Посвечивая себе под ноги, он обошел огражденный высокими, с ча­ стыми жердями пряслами мокрый пихтарник, навылет прошитый стреми­ тельным тихим светом.