Сибирские огни, 1977, №9

т — Мама, покойница, говаривала: учи! А я тогда молодая была, за­ чем, думаю? Почти все запамятовала, вот только это-таки да еще кровь жильную могу останавливать. — Это как? — А как? Просто.— И все тем же спокойным и чуточку монотон­ ным голосом она стала тихонько говорить, слегка покачиваясь в такт словам и глядя на Котельникова светло и ласково.— С верою говоришь про себя: «Есть остров. На острове стоят три сосны безверьховых. На этих трех соснах безверьховых сидят три красных девицы, оне же мне сестрицы. Ту руду берут, ту руду перехватывают. Ты, ниточка, урвись, ты, руда, уймись. Вот мои слова: ключ и замок. Аминь». — Угу, угу... — Три раза это сказать надо. И безымянным пальцем правой руки вот так вокруг раны поваживаешь... — Угу. — Это кого ты, баушка, однако, спасла? Когда это было? «Есть остров,—- медленно повторял про себя Котельников.— На ост­ рове стоят три сосны безверьховых. На этих трех соснах безверьховых... сидят три красных девицы, оне же мне сестрицы...» И улыбался Котельников — особенно его трогало это старательное бабушкино— он е . 3 И когда дед уже в исподнем шагнул к лампе, приподнял над стек­ лом ладошку козырьком, дунул и стало темно, когда они поговорили еще чуток и замолкли,— тогда ушли от Котельникова все эти сплавщи­ ки, водители тягачей, пасечники, инвалиды, охотники... Медленно, но упрямо ндчал он возвращаться в ту жизнь, что то­ ропливо текла за сотню километров отсюда и где, как он теперь време­ нами был яросто убежден, прекрасно обходились и без него, обходились все, кроме двух его ребятишек, которые по малости своей тоже не очень- то, может быть, по нем тосковали... Получилось так, что незадолго перед аварией они с Викой и раз, и другой поссорились, и после, когда Котельников уже лежал в «трав­ ме», его все еще не покидало чувство то ли вражды к ней, а то ли како­ го-то отчуждения, которое потом, уже придя в себя окончательно, он отнес за счет вполне понятного эгоизма: совсем беспомощный, он впер­ вые в жизни, казалось, целиком и полностью зависел от Вики и словно никак не хотел ей этого простить... И он как будто спохватился. Все ее бессонные ночи около него, в шоковой, все то, что она приняла на себя в те дни, стало для него теперь доказательством Викиной любви и доказательством надежности их выдержавших проверку бедою отно­ шений... Может быть, тогда он впервые так ясно понял, что опасность уже позади, и его целиком захватило это жадное чувство возвращения к жизни,— временами он ощущал тихий восторг, когда думал о том, как тепло и уютно жить на земле, когда у тебя не только много друзей, но и такая, как Вика, преданная жена. Тогда он впервые понял значение этих слов, которые повторяли иногда люди постарше него: т ы л ы. Бесконечная энергия Вики, бескрайняя вера в его выздоровление без всяких последствий словно вытаскивали его из болезни, и, обнимая вечером взобравшихся к нему на колени ребятишек, поглядывая на же­ ну, он испытывал временами такую благодарность к ней, о существова­ нии которой в себе он раньше даже не подозревал.