Сибирские огни, 1977, №9

звездными ночами — во всякий миг — неслышно реют над ныне живу­ щим миром тени былого, и для того, чтобы им опуститься с высоты, на­ до так мало и так много: чтобы хоть кто-то единственный на земле о них вспомнил. До этого Котельников любил размышлять исключительно о буду­ щем, любил эти захватывающие дух завиральные прогнозы и яростные вокруг них споры, и лишь недавно он вдруг понял, что все это можно отдать за один бесхитростный рассказ о простом житье на обыкновен­ ной, еще не взятой в асфальт, теплой земле... Бабушка уже стелила ему на полу, по привычке не то легонько от­ дувалась, не то постанывала, потом нешумно, но очень ясно вздохнула, и вздох ее был такой же однотонный, как и ее голос, когда она о чем- либо стародавнем рассказывала, и в нем не слышалось ни жалобы, ни сожаленья, а только легкая горечь. Всем в жизни она, казалось, была довольна, все принимала как оно есть, устала только, может быть, от работы, и ничего не хотелось ей в прошлом ни изменить, ни поправить... Было в ней терпеливое спокойствие, которого так не хватало сейчас Ко­ тельникову, не хватало, наверное, многим другим и, может быть, в том числе рядом с ней живущему деду, который, несмотря на годы,, не отвык еще ни спорить и доказывать свое, ни горячиться. Он и сейчас глядел на собеседника так, будто ему очень важно было проверить на молодом Котельникове все то, что сам он понял задолго до него и чем он словно считал необходимым поделиться. Ночь была ясная, с тихим, лившимся с высоты призрачным светом, и Котельников с телогрейкой на плечах постоял на обрыве, глядя на серую, уже подернутую изморозью гальку и на темную реку. Не видне­ лось на ней ни ряби, ни отблесков, катилась неслышно и незримо, и только отлетавший от воды, почти незаметный, как спокойное дыхание, холодок, давал знать об упругом ее и стремительном беге. Низко чернела согра на той стороне, неслышным сияньем была на­ полнена за нею долина, и над синей зубчаткой стылой тайги зыбко лу­ чились и знакомо подрагивали звезды. ГДе-то очень далеко почудился Котельникову комариный звон ло­ дочного мотора, тут же лопнул, и снова все обложила вековая таежная тишина. За полы он придержал пахнущую сеном и коровою дедову тело­ грейку и задрал голову. Он смотрел на зведы до тех пор, пока ему почудилось, будто тем­ ная и глухая земля у него под ногами медленно начинает плыть и пово­ рачиваться. Где-то он недавно читал: для душевного мира, для согласия с самим собой надо человеку, как можно чаще, смотреть в ночное небо... Г! он тихонько улыбнулся и глянул еще. 1 В избе он и раз, и другой окликнул бабушку,, но она сидела на кра­ ешке сундука отвернувшись, так и не посмотрела, и дед поманил его пальцем, негромко сказал: — Погодь, Андреич, пусть пошепчет... У нее — зубы. Он уже лежал, глядя вбок на черное окно, когда Марья Даниловна все тем же ровным голосом сказала: — Перестали... Слава богу, не разучилась еще. .— Это куда же тебе, баушка, разучиваться? Когда как раз теперь к нам с тобой — все болезни? Котельников приподнял подушку под головой: — И помогает? f l она присела на край постели напротив, слегка нагнувшись к нему и положив руки на юбку между колен. — А почему нет? Если веришь. Он качнул головой.— будто согласился.