Сибирские огни, 1977, №9

а белый лист слегка* зашершавел.— В редакцию? Или в , народный контроль? , Дед положил на стол раскрытую пятерню: — Вот ты и подскажи, где мне искать управу. Я так думаю, что в леспромхоз, да на них же самих и жаловаться, это без пользы. Ди­ ректора на лодке и туда, и сюда плавили, сколь медовушки у баушки выпил? И раз, и другой ему сказывал, а у него одно: примем меры! А когда? Они ведь по-хорошему — как? Срубил лес, а после тут же рас- i корчуй площадку и засади. А они, вишь ты, нашли выход,— за счет Монашки прокатываться. На нашей кошенине посадят, а галочку себе— столь и столь, мол, угодий восстановлено... — Савелий-то попервах оставлял, обкашивал, это сколь труда, считай... — А другие все одно режут. И я уже, вроде, выслужиться... Вот тебе наши* монашенские покосы: я, да Парфен Зайков, да десять делян кержачьих|. Двенадцать» человек. Одну двенадцатую по арифметике, так выходит? Много ли? Да и потом, хорошо спасать, если у людей со­ весть, а этим хоть ты в глаза плюй. Восьмой год сосенки садят, а монашенские восьмой год режут,— Дед разгорячился, снял очки, выпрямился и крупную свою руку с толстыми и длинными паль­ цами все двигал по столу — то словно что-то перед Котельниковым раскладывал, а то разом вдруг подгребал к себе.— Посчитай, на сколь же это они за все время обманули государство? Сколь, выхо­ дит, по своим бумажкам засеяли? Ты веришь, Андреич, я уже в этом году чуть в драку не кинулся! Не потому, что я хороший, а другой пло­ хой, нет,— просто душа иначе не позволяет... — Это-те хорошо, что я его увела,— опять включилась Марья Д а ­ ниловна.— А то еще как побил бы... первый раз ему, Савелию, что ли? — Ты, баушка, скажешь... Андреич подумает, правда. — Однако, в каком это году? Когда он кучу-малу под обрыв спих­ нул. Тут, тогда еще участок был на Монашке, людно... Это сейчас •мы крайние, а тогда и контора около нас, и клуб,— на бою жили. Вот и задрались около клуба. В праздники. Человек, однако, двенадцать, ка­ бы не больше. Да еще ладно бы парнишата, а то мужчины взрослые. Это-те чуть подальше отсюда, где теперь наша банька... Савелий им раз крикнул, два, а они не слышат. В кровь дерутся. .Он тогда ворота из лиственки с петель снял да как ударит по ним по всем, так они под об­ рыв и посыпались. Это в ноябре, однако, в самом начале, ледок тогда еще не толстый, раз они его проломили... Котельников, поглядывая на деда, улыбался, а тот смотрел на не­ го, готовый руками развести: а ничего, мол, не поделаешь,— было! — Он же здоровущий был тогда, где какое гулянье, водку только ему давали разлить, потому что кто другой из одной только четверти, а Савелий — из двух сразу... Котельников сперва не понял, переспросил: это как же, мол? — Водка-то раньше в четвертях. До войны еще. Прямо из четверти и лили. А двумя руками вроде неловко — какой же это мужик? А удержи одною попробуй! Этот, кто льет, и ладонь хорошенько обо­ трет, чтобы не потная. А Савелий-то, бывало, и правой, и левой по чет­ верти сграбастает и давай на обе стороны лить... — Баушка только стаканы успевай подставлять. — Дак уж переживала за него. Когда левая рука-то побаливать стала. — Вот радио послушаешь, вроде нет, а я тебе, Андреич, скажу, что все равно раньше народ здоровей был. Потому что тяжелее жили, не панствовали. О болезнях поменьше знали. Вот я тебе случай, у нас до войны в конторе уборщица... 4. Сибирские огйи № 9,