Сибирские огни, 1977, №9

тогда, когда никто их по мелочам не дергает, над душой у них не стоит, под ногами не болтается. Может, надо было и сумасшедший этот подъем тоже передоверить Гиричеву, хотя как тут, конечно, передоверишь, если даже бумага та­ кая специальная была: разрешается только, под персональную ответст­ венность главного инженера монтажного управления Котельникова. И тут уж ничего не поделаешь, мудрецы все стали,— глядишь, в слу­ чае чего такая бумага и сгодится, кого-нибудь да прикроет... Этот сон, такой умиротворенный в самом начале, снова разбере­ дил его... И неужели, подумал он, все это было зря?.. То, что на его кафедру в институт отдавали просчитать, выдержат ли «грушу» цроушины опорного кольца, это Растихин не стал от него скрывать, сказал, что в заключении он так ц написал: считает, что созданное недавно в Москве специальное конструкторское бюро по конверторам необоснованно изменило старый проект, предусматри­ вавший для проушин запас прочности побольше нынешнего. Все это, может, было бы в порядке вещей, если бы краем уха Котельников не услышал другой разговор: будто приезжавший недавно на стройку представитель того самого завода, который перед этим один в стране выдавал документацию на конверторы, ненароком, уже при прощании в ресторане, обмолвился, что у них на заводе знают об этом промахе московских специалистов. Представитель этот так вроде и сказал: ни­ чего, ничего, пусть, мол, разок обожгутся, это для начала всегда по­ лезно — глядишь, столичной спеси и поубавится... Естественно, попортивший ему столько крови конверторный был теперь особенно дорог Котельникову,— он, когда услышал об этом, за ­ дохнулся от возмущения: неужели так далеко зашла межведомствен­ ная распря, что участники ее забыли о главном — о тех, кто будет на этих конверторах работать? Позвонил Растихину, сказал, что немедленно приедет, они почти тут же встретились, и Растихин, опытный психотерапевт, все сразу, ко­ нечно, понял и мгновенно почти, как он это умеет, перешел на другую тему, стал сыпать анекдотами, а потом, когда Котельников попробовал вернуть его к разговору, хитренько рассмеялся: «Да ты никак всерьез?.. Я думал, шутишь!» И он поверил ему, и верил до тех пор, пока отличающийся 'просто­ душием зам главного инженера треста не сказал ему: «Хотел было об этих проушинах, да Растихин сказал, запретная для тебя тема...» Он спросил в упор: почему Растихин должен решать, что ему, Котельнико­ ву, можно знать, а что— нельзя? «Вообще-то в какой-то мере это его право,— сказал зам.— Это он ведь тогда в ресторане бывшего спеца по конверторам — по морде, а тот очухался да чуть не на колени, про­ стите, братцы, не подумал, оно и вырвалось — пусть останется между нами!..» Конечно, Растихин щадит Котельникова, не хочет, чтобы он увяз в размышлениях, как оно у нас порой происходит: ясно, что в проекте ошибка, а поворачивать поздно, ничего, будь, что будет, строим дальше, потому как сталь нужна позарез, любой ценой!.. С Котельниковым, предположим, ясно. А что сам Растихин? Он ведь не такой человек, чтобы промолчать только потому, что кто-то там стал перед ним на колени... Что он для себя-то решил? Ну, ладно, подумал Котельников, оставим это пока ему одному, оставим до тех времен, когда можно будет поговорить с ним в открытую и всерьез, без скидок на состояние его, Котельникова, здоровья... Но бу­ дут ли такие времена? Скоро ли?.. Эти свои грустные, в полусне пришедшие, размышления Котельни­ ков тоже решил было заспать, но уснуть ему больше, как ни старался,