Сибирские огни, 1977, №9

Может, это был теперь сгусток тех расплывчатых ощущений, кото­ рые мучили его раньше, когда ему было плохо? Или случилось другое: тогда к нему трудно было подступиться, потому что жил, стиснув зу­ бы, днем и ночью настороже, и смерть отошла и затаилась, чтобы вы­ ждать и напасть на него теперь, когда он решил, что самое страшное все-таки уже позади, и позволил себе расслабиться? И умер бы, благополучно прожив больше полугода после травмы, умер бы, не в больнице и не дома, а в этом глухом таежном селе, от­ куда тело его повезли бы на моторке... Или ребята сообразили бы вер­ толет? Ладно, сказал себе уже не без издевки, оставь им эту заботу, тво­ им друзьям,— что у тебя, мало забот своих? В темноте попробовал и раз, и другой насмешливо улыбнуться, nq- тянулся, закладывая руки за голову, поправил на груди одеяло и улыб­ нулся опять, но скулы по-прежнему были твердыми, и от этих улыбок, которыми он учился подбадривать себя да поднимать настроение, опять осталось такое ощущение, словно на правой щеке у него флюс. Сразу переключиться Котельников не смог, опять ему представи­ лось, как смотрит на него, мертвого, маленький Ванюшка, как ничего не понимает... Или Вика не даст ему и взглянуть, все произойдет без Ванюшки, и лишь потом, очень нескоро станет вдруг выросший без род­ ного отца Ванюшка настойчиво копаться в памяти, расспрашивать мать да старшего братца, начнет выискивать в себе черты, которые вдруг пока­ жутся ему отцовскими,— так же, как казалось это Котельникову, кото­ рый сам был — послевоенная безотцовщина. «Вот чтобы с Ванюшкой этого не случилось,— сказал себе Котель­ ников и торопливо добавил: — И с Гришей тоже... Ты все это оставь». Затем он уснул, остаток ночи спал хорошо, но перед утроод ему опять приснилось, будто подъем этой махины, «груши», до опорного кольца второго конвертору, прошел без него — он, как и договарива­ лись, приехал к началу смены, а Гиричев с Алексеем Иванычем сме­ ются: ты извини, мол, Андреич,— мало-мало опоздал, осталось тебе только принять работу, все уже на месте, как тут и было... Он потихоньку проснулся, подумал опять, неужели, и верно, в тот раз он переусердствовал, когда руководить установкой взялся сам? У них велось, считай, уже несколько лет: любой сложный подъем они с Гиричевым сперва проверяли по отдельности, потом садились рядком, звали Алексея Иваныча и все уточняли, обговаривали. У Гири- чева, несмотря на молодость — студенческие штаны едва, небось, успел доносить,-— монтажной хватки хоть отбавляй: и башковит, и ухватист. А если к этому прибавить опыт да смекалку их лучшего бригадира, при­ бавить расторопность за долгие годы вышколенных им отчаюг да умель­ цев... За спиною у Алексея Иваныча и бездельнику бы жилось как у Христа за пазухой, а с толковым прорабом были они пара, каких по­ искать. Потому и повелось: с вечера договаривались обычно, когда на­ чать — все при этом чуть ли не сверяли часы,— а потом Гиричев с Алек­ сеем Иванычем илй оставались в ночь, или вместе со слесарями на несколько часов раньше приезжали на «аварийной»... И к тому време­ ни, когда трестовское начальство подъезжало, чтобы застать начало подъема и еще раз отдать «цэу», все уже было позади. Котельникову оставалось заодно со всеми удивляться, и для порядка он, конечно, журил хлопцев и громким голосом строго предупреждал, чтобы это в последний раз, а они каялись и обещали, что да, больше такого не слу­ чится, но при следующем трудном подъеме все в точности повторялось, и это была не то чтобы уступка суеверию, не то чтобы игра в фарт, про­ сто и Котельников, и прораб его с бригадиром считали, что каждый дол­ жен заниматься своим делом и успешнее всего люди занимаются им