Сибирские огни, 1977, №9

— Санька, Санюшка, брось-ка ты, милая. Вернусь ведь. Не один же я на войну иду». В это время «на черном дли н н он огом ко­ не влетел в ули ц у Митька, муж Калины. О н был высокий, плечистый, в подпоясанной широким армейским ремнем рубашке, и на его красивом лице плясала какая-то остер­ венелая улыбка.. Митька осадил коня и по­ ехал шагом. — Ну, что, Бедняга, на войну пойдем?— сказал он подъезжая. — Кто повоюет, а кто поболеет,— сказал Бедняга». Такая многоцветная гамма голосов, впе­ чатлений очень разных лю де й не только хорошо передает настроение, вызванное началом Великой Отечественной войны, но и до воль н о полно очерчивает народное восприятие этого события. Важно отметить, что многоцветность эта вовсе не произ­ вольна. Каждая из намеченных уже в пер­ вом эпизоде линий находит свое да льн ей ­ шее развитие в повести, рассказывающей о нелегкой жизни сибирского села в годы войны. Большой силы воздействия на читателя и высокой художественной убедительности нельзя добиться приблизительностью , ви­ танием в заоблачных высях эмоций. И Ю . Куранов в своей повести достигает подлинного историзма лирическими с р е д ­ ствами, и его лиризм оказывается помно­ женным на точность и ясность видения ми­ ра, времени и лиц, им изображенных. Скептические замечания в адрес лириче­ ской прозы о том, что она исчерпала себя, «выдохлась», что ограничивает свои задачи поэтизацией «б о со н о го го детства» и т. д. и т. п., заслоняли от критики существен­ ные процессы, наметившиеся в ее совре­ менном развитии. Но лирическая проза — не что-то застывшее, раз навсегда данное. Она, как и всякое иное литературное явле­ ние, в постоянном движении и развитии. И даже в творчестве о дн ого писателя она приобретает весьма разнообразные качест­ ва. В этом факте- еще од н о свидетельство больших идейно-эстетических возможно­ стей лирической прозы. \ Писатель-юморист Н. Самохин начинал свой путь в литературе лирическим рас­ сказом о военном детстве «Ровесники». В семидесятые годы он вновь вплотную п одош ел к этой теме, публикуя рассказ за рассказом о впечатлениях детства и юности. Так появился цикл «Рассказы о преж ­ ней жизни» и несколько позднее— повесть « Г д е -т о в городе, на окраине» (1977). Повесть эта — о д н о из самых задушев­ ных произведений Н. Самохина, написана она в обычной д л я писателя иронической манере, и юмор в ней, не изменяя автору, приобретает самые различные оттенки. Но этим не исчерпывается стилевое своеобра­ зие произведения: в повести много стра­ ниц, написанных на высокой лирической ноте, и в то же время немало полемически заостренных авторских отступлений и раз­ мышлений, отличающихся опять-таки очень тонкой иронией и самоиронией, И как в «Рассказах о прежней жизни», здесь рас­ сыпано множество деталей и сцен, п р е д ­ ставляющих ж\|знь героев и их неповтори­ мо-прекрасное, но тр уд н о е время в суро­ вой реалистической манере. Такое усложнение стиля пов ести— не результат авторского каприза или, тем бо­ лее, следования моде. Это от сложности жизненного материала, стремления автора представить его в разных временных из­ мерениях,' в восприятии и оценке различ­ ных лю де й тех лет и сегодняшнего дня. В этом многоголосье необходимо выделя­ ется' голос самого автора, часто вступаю­ щего в спор со своими нынешними оппо­ нентами, корректирующего свое тогдаш ­ нее восприятие некоторых событий. На первых же страницах повести автор приглашает нас в своеобразное путешест­ вие: «С я д е м же в таратайку исповедальной прозы, взмахнем прутиком, причмокнем на лош адку памяти и отправимся в путь. Глядишь, и нам повезет. Глядишь, и на зад­ ке нашей таратайки, как знак, запрещаю­ щий обгон, затрепещет со временем ре­ цензия: «Н е смо тря на то, что в последние годы литература обогатилась р яд ом ярких произведений о детстве, писателю имярек удалось все же внести в эту тему свою не­ повторимую струю...» Такая форма непринужденной беседы с читателем позволяет ему касаться самых различных п роблем ‘ жизни и творчества. И если говорить о приведенном замеча­ нии, то без тени иронии к нему хочется присоединиться,' ибо, как мне представля­ ется, повесть « Г д е -т о в городе, на окраи­ не» действительно вносит «неповторим ую стр ую » в старую, как мир, тему детства. Новизна ее не только в необычной и богатой стилевой структуре. Вместе со мно­ гими авторами произведений о военном детстве каждый из нас десятки раз пере­ живал первые дни военного времени. Не обошел этого и Н. Самохин. Д л я него, п од­ ростка, «начало настоящей войны ознаме­ новалось тем, что в д р у г исчезли веселые люди... Эти до б ры е и приветливые лю ди в белых рубашках с подсушенными рукавами смеялись, пели, езди ли в кузовах трехто­ нок и полуторок. О н и сливались в одно лицо, запомнились как один человек, как одна майская демонстрация... И вдр у г их не стало. Исчезновение редких гостинцев— яблок, конфет, мороженого, обязательных пельменей по праздничным дн ям я обна­ р уж и л чуть позже. А сначала пропали ве­ селые лю ди. И тогда заметнее стали лю ди, плохие. На уЛице ’ Аульской, куда мы пе­ реселились в начале войны, скоро все уз­ нали имена уклонившихся от фронта «гры - жевиков». Редкими радостями д а р и л о военное д е т­ ство мальчишек и девчонок. Но радости все же были, были они и, у героев Н. Са­ мохина. Радость встречи с Первой учительницей? Той самой, классически до брой , внима­ тельной и терпеливой, с самым что ни на есть простым методом воспитания: «уч и ­ тельница меня лю б и ла ».