Сибирские огни, 1977, №9

Г а л я . Петька! (Оглядываясь.) Ничего не сделал. Лодырь отпетый! (Замечает Дениса.) Ого! Привет! Петька, это ты так вырос? (Подходит к кровати, долго всматривается в спящего.) Та-ак! Денис Григорьевич прибыл. Долгожданный! (Тормошит Дениса.) Вставай! Слышишь? Ско­ ро мама придет — тебе надо уходить! (Денис, не просыпаясь, что-то бор­ мочет в ответ.) Вот подарочек! (Решительно подходит к телефону, наби­ рает номер.) Алешк! Ты мне нужен! Срочно! Бассейн завтра! Если не придешь... Да, умираю! Все! (Кладет трубку, энергично принимается за уборку. От злости у нее все спорится ■— на наших глазах комната при­ нимает приличный вид.) Как бы я хотела измениться, чтобы этот пошлый тип никогда не узнавал меня на улице! Как за таких замуж выходят! Спит, слюни распустил! (Снова подходит к Денису, тормошит его более решительно.) Ты встанешь или нет, отцовское подобье? (Звонит телефон. Галя, снимая трубку, говорит очень громко.) Зоя Семенна еще на работе. Сегодня же операционный день! (Кладет трубку, убирается энергично — все летит под руками.) Петька... (Ее осеняет догадка, она подбегает к спящему Денису.) Ты видел Петю? (Наклоняется, кричит в самое ухо.) Где Петя? Д е н и с (ошарашенный, садится на кровати). Что? Что такое? Что происходит? Г а л я. Ты Петю видел? Де н и с . До-о-очка! (Распахивает руки для объятий, Галя об­ скакивает.) Г а л я . Откуда ты свалился? И зачем? Где Петя? Де н и с . Это я у вас должен спросить. Где мой сын? Г а л я . Не встретились, слава богу!.Он опять без шарфа ушел. Ты как сюда попал? Де н и с . Как и положено хозяину—посредством собственного ключа. Г а л я. И уйдешь, как положено незваному-нежданному,—посредст­ вом выдворения. Де н и с . Я тебя полтора года не видел — и ты меня так встречаешь! Г а л я . Если бы я тебя полтора года назад не увидела, я бы тебя, может, не так встречала. Д е н и с. А что я тебе тогда сделал? Г а л я . Забыл? Забыл, как ты обливал маму? Де н и с . Чем? Г а л я. Я еще должна повторять твои гадости! Де н и с . Это не гадости, а правда. Примитивное создание, убогая обывательница, претендующая на высший суд! Это я говорил? Г а л я. А меня как ты перед своими друзьями... Де н и с . Ты точно такая же. Пробка-резвушка. Моральный апломб на интеллектуальной нулевке! Чего вот ты вертишься, как вошь на гре­ бешке? Тебе бы отца с чином, с толстым карманом, с двумя машинами— казенной и собственной, вот тут ты бы сейчас чирикала. Сама бы в ска­ терть-самобранку превратилась! А то, что у тебя отец талантливый человек... / Г а л я . Замолчи! Де н и с . Почему это правда так всем не нравится? Г а л я . Это не правда, а... а помои! (С трудом находит в исступлении слово.) Де н и с . Жизнь, милочка, сплошные помои. Да, у меня ничего нет—- носки единственные, и те с дырой, но я жил так, как хотел, не гнул ни спину, ни шею. Я оплакивал всех, кого зарезал, я оплакивал себя, свои проклятые руки, которые могли больше, чем все другие, и которые — ни­ чего не могли! Вечером я ненавидел свои руки, а утром... снова шел по­ трошить людей, глядевших на меня из каждого угла глазами боли и на­ дежды! Что ты можешь знать об этом, ты... безмозглая сандружина?