Сибирские огни, 1977, №9

выкну, станет так, как и надо, и, может быть, потом оглянусь и спрошу: и как же это я с таким сердцем жил — пока оно не было пробито лю­ бовью? Филиппович теребил его за плечо: — Ты как?.. С банькой, что и с едой. Нельзя перебарщивать. Надо, чтобы уходил и хотелось вернуться... хватит тебе? Или последний разок? Они сходили еще, отлежались, потом, не торопясь, оделись, погаси­ ли за собой свет, вышли молча, стали во дворе, постоять. Бескрайняя лежала посреди глубоких снегов тишина. Небо совсем очистилось, посветлело, ярче и крупней сделались звезды... \ Оттуда, из космической глубины, тонко повеяло вдруг тающим на холоде теплым березовым духом... Котельников еще потянул, и краем глаз увидел под носом полукруг своих натопорщенных, еще хранивших травный запах усов. Филиппович, тоже задравший голову, повел подбородком, и Котель­ ников снова посмотрел вверх, на звездное сеево Млечного Пути. — Слышь, Андреич? Отчего его — Батыева дорога? — Наверно, оттуда они шли... — От Китая? Они опять помолчали, все задирая голову, и Филиппович словно по­ чувствовал, что Котельникову надо сейчас побыть одному. * И раз, и другой тихонько хрупнуло под сапогами, и снова сомкну-. лась тишина. В теплом, распаренным телом нагретом через рубаху по­ лушубке, в лохматой заячьей шапке, в громадных, разношенных вален­ ках Котельников все стоял и стоял, вглядываясь вверх, и его, такого маленького под большим и высоким небом, такого одинокого, сладко томило приближение чего-то, похожего на разгадку непостижимого... Казалось, вот-вот он должен был ответить себе наконец: кто он? Вот- вот, казалось, должен понять: зачем? И раз, и другой он уловйл, что звезды еле заметно помигивали, все одинаково пульсировали, пульс этот слоцно был всеобщим и совпадал с тугими толчками, которые он ощущал и в себе самом. И он, чутко при­ слушиваясь, будто влился, наконец, в этот древний, дававший жизнь всему, что вокруг, единый ритм, который вращал звезды и гнал в чело­ веке кровь, который хранил вечный порядок в небесах и давал краткий миг благостного умиротворения человеческой душе — под ними...