Сибирские огни, 1977, №9

Котельников увидел vслегка приподнятый с особенным каким-то достоинством подбородок, увидел шею и край щеки, потом она отверну­ лась совсем, пошла по улице, и в свободной ее, не без гордости, осанке, в четкой, словно подчеркивающей красоту классических ног, походке было тоже столько достоинства, что Котельников на миг перестал ды­ шать, невольно вытягивая шею и вглядываясь... Бывает, мелькнет в толпе женское лицо, только на миг остановятся на тебе задумчивые глаза, однако ты каким-то чутьем поймешь: та жен­ щина, с какою ты был бы счастлив, та самая, увидев которую впервые, ты можешь, однако, поклясться, что знаешь ее всю жизнь, и всю жизнь любишь ее, и ждешь. . Но тронулись поезда, разминулись автобусы, захлопнулись двери... И ты, раздумывавший на какую-то секунду дольше, чем надо бы, ее, может быть, и в самом деле единственную на свете, не увидишь больше нигде и никогда. Прибавивший шагу, обогнавший и одного, и другого, Котельников судорожно решал, что бы ему такое сказать, когда он догонит женщину. Об остальном он сейчас раздумывал меньше всего. Это была женщина, за которой он пошел бы на край света, и обо всем другом сейчас он про­ сто забыл. Сердце у него стучало, под кожею на висках что-то словно припод­ нялось, и он ощутил в себе шумящий ток тугой и горячей крови. Про­ чищая горло, он глухо кашлянул, прибавил шагу еще, и тут, когда жен­ щина мельком посмотрела направо, увидел ее лицо... Вика была. Сперва он приостановился, и за этот миг, пока он широко открыты­ ми глазами смотрел ей вслед, у него не только странно дрогнули ноги, но и что-то случилось с горлом. — Девушка! — позвал он громко, как бы желая теперь превратить все в шутку.— Вас можно? И не узнал своего голоса. Вика тоже не узнала — она только выше приподняла голову, и по­ ходка ее сделалась еще независимей... Будет она, действительно, на каждого оглядываться. Много чести! Сейчас, глядя в темный потолок, он снова припомнил, как, пора­ женный, стоял тогда посреди улицы, и. ему опять стало и чуть стыдно, и стало радостно. При чем тут, в самом деле. Всемирная организация здравоохранения и все другие комитеты ООН, если он горячо любил только эту женщину, только Вику? Свою жену. Но разве это значит, что он и дальше будет терпеть обман? Ви­ ка—Вика!.. А Вадим? Раньше Котельникову казалось, Смирнов из тех, для ко­ го неписаные законы дружбы превыше всего остального на белом све­ те... Или всякий их толкует по-разному? Или когда-то приходит срок, когда, разуверившись во многом, человек снимает с себя и эту послед­ нюю обязанность — не предавать друзей? Когда Котельников возвращался с юга, из санатория, то в Толма- чево разыскал Петра. Тот обрадовался, пообещал выкроить минуту, чтобы вместе пообедать, они пошли в ресторан, и там, за служебным аэрофлотовским столиком, тот вдруг задумался, надолго затих, грустно потом сказал Котельникову: — Какая, слушай, беспощадная штука — жизнь! Ну, ты обо всем, что Называется, из первых рук... Я ведь тогда, в лагере, ни о чем таком не просил Вадима, на коленях перед ним не ползал. Просто помирал потихоньку. Ни сват ему и ни брат. Незнакомый человек Только и того, что русский. И он месяц не ел, все мне... ты только вдумайся: месяц! А в тот вечер, когда меня провожали в Сталегорске, помнишь? Дай мне.