Сибирские огни, 1977, №8

сывали ее так слащаво, завертывали ее в такие обертки, что Лена не может слышать о любви. Чего ей тогда хочется? — спросит удивленный читатель. И я отвечу: она так красива, что любой, самый отвратительный педант разрешит ей не говорить нам сейчас, чего ей хочется,— в смысле любви, конечно. Дело в том, что все мы ревнивы, а педанты в особенно­ сти, и мы рады, когда красивая девушка не выходит замуж. В глубине души мы надеемся, что она полюбит нас. Приятная вещь надежда. Я с ней никогда не расстаюсь. Но дверь уже давно раскрыта, и давно уже Яков Титыч ходит сму­ щенно по комнате, держа в руках ковер. Яков Титыч — отец Лены. Мне, пожалуй, надо было б описать его, но неприятность состоит в том, что природа не особенно тщательно выбирала для него части его тела,— и после того, как я описал красавицу, мне не хочется смотреть на ее отца. Он мал ростом, скуден волосами и голосом, походка у него шириной с хлебный злак, не с растение, это было б еще туди-сюда, а с зерно, или в лучшем случае с десяток зерен, положенных рядом. От привычки считать деньги он время от времени проводит большим пальцем (руки, конечно, а не ноги) по остальным пальцам (тоже, конечно, руки). У него усы — великолепного рыжего цвета, но и тут природа поморщилась: один ус у него смотрит кверху, а другой — зачем-то лезет в рот, где и без того мало места. Невзрачен мой Яков Титыч! Иной даже скажет,— напрасно вы, дорогой и блестящий мой автор, тратите на него всю энергию и талант. И мне хочется ответить такому негодяю: вглядись, раскрой свои свиные глазки и подними ослиные свои уши! А впрочем, мне наплевать на тебя, не вглядывайся. Настоящие люди разглядят за этой невзрачной внеш­ ностью ту неприметную материю, которая держит и создает рисунок вашего костюма, то, что в портняжном мастерстве и в оружии называется прикладом. Без приклада не выстрелишь; без приклада костюм не со­ греет тебя. Приклад необходим нам и в битве, и дома... вот почему я люб­ лю моего Якова Титыча Щелкана. ■ЛЕНА (учит вслух). «Надо строго различать будущее время и вы­ ражение— «я хочу». Например, «миха ам бегуйам», я хочу сказать...» (Отцу.) Пиво пил? ЯКОВ ТИТЫЧ. Пил. Две кружки. ЛЕНА. Врешь! По запаху слышу — три. ЯКОВ ТИТЫЧ. Это новый сорт пива,— от двух кружек пахнет, как от десяти, а действие — как будто и не выпил. ЛЕНА. Долг получил? ЯКОВ ТИТЫЧ. Семьдесят пять рублей. ЛЕНА. И все пропил? ЯКОВ ТИТЫЧ. Зачем пропивать? Я купил ковер. Шестьдесят руб­ лей дал. Мы закроем теперь дыру в углу. ЛЕНА. Мама велела тебе купить циновку за десять рублей и осталь­ ные деньги принести домой. Сколько у тебя, папенька, осталось? ЯКОВ ТИТЫЧ. Ничего. ■ ЛЕНА (встает). Ну, я пойду к Любе. Мне не нравится,, когда моего родителя бьют по щекам. ЯКОВ ТИТЫЧ. Когда меня били по щекам? ЛЕНА. Ну, не били, так побьют. ЯКОВ ТИТЫЧ (с отчаянием). Понимаю, Леночка... Идет узбек, та ­ кой величественный старец, шейх... ЛЕНА. Вы и направились с этим шейхом в пивную? ЩЕЛКАН. Для молодости ты слишком однообразно думаешь, Лена. Шейх несет ковер. Вот, ты говоришь—пиво. Д а ,—пиво. А что мне делать, если мне нет места в жизни. Я не только не кассирствую, что мне сейчас тоже мало бы понравилось, но я вообще ничего не делаю. 7. Сибирские огни № 8.