Сибирские огни, 1977, №8

АДА ЛЬВОВНА. И слава богу! Ведь эти все неприятности от моего кассира. Пришел эшелон в Ташкент. Стали выгружать имущество со­ трудников, а вы, говорят, сидите пока в вагонах. Что ж сидеть как гал- •кам? — пошли мы с Леной молока достать к чаю. А в это время — рас­ поряжение: «Выехать немедленно всему эшелону треста в Самарканд». А имущество? Кого бы оставить? Ну, раз жена и дочь у него на базар ушли, а он к тому же тихий,— оставить кассира Щелкана! Вернулись— эшелона нет, а мой кассир сидит у вещей. Теперь бы отправить вещи со­ трудников, а сами мы как-нибудь доберемся. ОБЕРТЫНСКИЙ. Багаж на вокзале не принимают? АДА ЛЬВОВНА. Не принимают. ОБЕРТЫНСКИЙ . Следовательно, вы понимаете весь преступный замысел вашей дочери? АДА ЛЬВОВНА. Не понимаю, голубчик. Ведь вещи-то не наши, а сотрудников! Какое же это преступление — чужие вещи отправлять. ОБЕРТЫНСКИЙ. Тьфу! Отправлять не преступление,— когда это запрещено? Да, может быть, вы не понимаете, что такое — пятнадцать лет? Эти пятнадцать лет тюрьмы получит ваша дочь. АДА ЛЬВОВНА. Леночка? Да бог с вами, Захар Ильич! ОБЕРТЫНСКИЙ. Со мною не бог, а со мною закон. Вот что, Ада Львовна! Ваши глаза напоминают мне очи моей любимой матери. Я вам помогу. Мне самому надо отправить кое-что из тех вещей, которые вы разрешили поставить в ваш гараж. АДА ЛЬВОВНА. Вот и прекрасно, голубчик. Что же это за вещи? ОБЕРТЫНСКИЙ. Мануфактура и обувь для детей. Бедные, несчаст­ ные дети. Кто больше их страдает от ужасных условий войны? Чей голос не задрожит, чья рука1осмелится'не помочь им, чье черствое сердце?.. Словом, Ада Львовна, надо впаковать мануфактуру и кожу в вещи ва­ ших, сотрудников — и пускай едут в Самарканд к детям. АДА ЛЬВОВНА (утирая слезы). Милые детки, несчастные крошки... ОБЕРТЫНСКИЙ В получении спешном мануфактуры заинтересо­ вано начальство. Ада Львовна, вы знаете, что такое начальство? АДА ЛЬВОВНА. Еще бы. Мой муж служит в тресте кассиром. Он всему начальству жалованье выплачивает. ОБЕРТЫНСКИЙ. Ваше трестовое начальство перед моим начальст­ вом все равно, что судак в томате перед разварной стерлядью. Мое на­ чальство высшее, которое никого, кроме своей жены, не боится. Понятно? АДА ЛЬВОВНА. Как же непонятно. Мой муж небольшое начальст­ во, но тоже меня боится. ОБЕРТЫНСКИЙ. А если, допустим, ваш муж обещает вам при­ слать для детдомов, над которыми вы, допустим, шефствуете, мануфак­ туру и кожу, но не пришлет? АДА ЛЬВОВНА. Посмотрела бы я, как он не пришлет. ОБЕРТЫНСКИЙ. Вот тут-то и хранится спасение вашей дочери. АДА ЛЬВОВНА. Д а как же так, голубчик? ОБЕРТЫНСКИЙ ( вытирая потный лоб). У-уж... Поймите. Ману­ фактуру и кожу посылаем в ваших вещах. Естественно, что заинтересо­ ванное в получении кожи и мануфактуры высшее начальство не очень обратит внимание на неправильную доставку груза, тем более, что он уже доставлен. Ясно? Ну? АДА ЛЬВОВНА. А это не противозаконно, Захар Ильич? ОБЕРТЫНСКИЙ. Зачем же я, заведующий столовой для лиц ин­ теллектуального труда, буду унижать свой интеллект, занимаясь проти­ возаконными поступками, даже в интересах детей. Только, пожалуйста, храните тайну. Мужу — ни-ни. Дочери — тем более. (Входит УМАР АЛИЕВ .) Знакомы? Это Умар Алиев, начальник транспортного отдела консервного завода.