Сибирские огни, 1977, №8

— Давай обойдемся без шума. — А, давайте! Только надо заставить ее всю шерсть перемотать. Не должны из-за нее страдать вязальщицы. — Правильно,— согласйлась Мария.— Сейчас я за ней пошлю. — Сегодня я в ночную смену останусь и эти вилки намертво закреп­ лю. Я смороковал, как это сделать. Нюра Логуткова явилась несразу, заставила себя подождать. В лице ни тени смущения, стало быть, не догадывается, зачем при­ гласили. — Мы для вашего больного мальчика еще с осени заказывали пу­ тевку в санаторий. Так фабком нам обещал на днях ее дать. — За путевку спасибо, что расстарались. Не зря, видать, столько лет в вязальном вкалывала. Кабы Мокеевна не выжила — до сих пор бы у вас работала. — Вы, Анна Прохоровна, зря говорите.Варвара Мокеевна была права: кто же за вас штопать должен? Ваш б р ак— вам и исправлять. — Начальство всегда своего защитит. Ханецкую-то кто выжил с фабрики? По ндраву ей не пришлась. Работала, работала, и нате—иди на все четыре стороны. — Д а что вы, тетя Нюра, демагогию разводите! — не выдержал Егор.— Ханецкая ушла по собственному желанию, и не на все четыре стороны, а в трикотажное ателье. Да никто ее не выживал. От сты­ да ушла. — Ну, вот что. Объясните нам, почему гоните сплошной брак? — Мария взяла бобину с пряжей и вынула из нее бумажку.— Это ваше? Нюра кивнула, глаза метнулись в сторону. — На вашей пряже работать невозможно. Руфа Холина замучилась: обрыв за обрывом... До слез дошла... — Поменьше с парнями трепалась бы, не до слез бы было... Егор обозлился: — Мария Гордеевна, добром от Логутковой ничего не добьешься. Так вот. Был я в мотальном: на ваших машинах вилки раздвинуты. Ясно? Нам — вполне. И не вздумайте отказываться — я замерил. — Не трогала я вилки. Может, кто до меня такое сотворил... А глаза бегают. «Она»,— решил Егор и пошел напрямую. — Можно и сменщицу вызвать... Кстати, у нее нет брака, значит, вилочки в конце смены сдвигались. — Ну, я сделала,— всхлипнула Логуткова.— Кабы у тебя, Егор, семеро по лавочкам... Егор не выносил слез, он в замешательстве глянул на Марию. Она спокойно сказала: — Нечего его попрекать, у него тоже семья: мать-инвалид и двое братишек, а работает он один. Если бы знала Евдокия Акимовна о тво­ их художествах — она бы в гробу перевернулась. Логуткова часто заморгала, вытерла ладошкой рот. — Кабы одни дети,— принялась она оправдываться,— кровопивец- то мой, пьяница проклятущий, тянет из дома. Дочка восьмой кончила, белое платье на выпускной просит. Не хочу, чтобы мои хуже других ходили... Егор, .чтобы окончательно не разжалобиться, заговорил нарочи­ то резко: — Вы-то заработаете и прогрессивку получите, а девчонки погорят из-за вашей пряжи. — Значит, договорились,— как о решенном сказала Мария,— вы сейчас же приведете все в порядок, а после смены перемотаете всю пря­ жу. Но имейте в виду— первый и последний раз! <»- Да, чтобы я... да когда-нибудь...— ЛсгуткоВа поспешно вышла.