Сибирские огни, 1977, №8

Мария кинулась вверх по лестнице. Из кладовой ей навстречу вышла Степанчикова,' на руках она держала Руфу. Глянув на серое лицо девуш­ ки, Мария спросила: «Жива?» Степанчикова кивнула. Мария приняла Руфу на свои руки. — Что было — никто знати не должен,— тяжело дыша, с трудом выговорила Степанчикова. На площадке второго этажа они встретили Егора, и тот, ни о чем не спрашивая, взял Руфу на руки и чуть ли не бегом отнес в медпункт. Мария со Степанчиковой сидели подле Руфы до тех пор, пока она не пришла в себя. Степанчикова попросила фельдшерицу, женщину пожилую и сра­ зу, конечно, обо всем догадавшуюся, оставить их одних. -— Нет, ты останься,— сказала она Марии, повернулась к перепу­ ганной, притихшей девушке.— Вот что, милая моя,— спокойно, почти л а ­ сково начала Евдокия Акимовна,-— по-доброму — не мешало бы тебе дать горячих. Никакого суда тебе не будет, ясно? Мы тебе верим, что этот джемпер ты бы вернула. Но ты должна дать мне слово, что такого над собой никогда больше не сотворишь. Слышишь? — Хорошо,— пролепетала Руфа. — Не так,— строго сказала Степанчикова,— повторяй: даю слово, что никогда больше не подниму на себя руки. Сдерживая плач, Руфа повторила. — Й не смей болтать про это. Не нужны тебе всякие пересуды. Дой­ дет до отца с матерью — убьешь ведь их. А от нас — не бойся — никуда дальше не пойдет. Фельдшерица, Анна Ивановна, сроду не скажет. Го­ вори всем, что упала. Руфу решили отправить домой с Валей Щелоковой, запретив о чем- либо допытываться. Из медпункта они зашли в комитет комсомола, и Степанчикова ска­ зала, что товарищеского суда не будет. Девчонка пережила и так много, а все остальное она берет на себя. Попросив Марию зайти к ней, Сте­ панчикова ушла. — Это же воспитательное мероприятие, чтобы другим неповадно было,— недовольно произнесла Оля. — Тебе никогда не кажется, что ты можешь ошибиться? — Ну, знаете, Мария Гордеевна, не я ведь выдумала товарищеские суды. Я только придерживаюсь существующего порядка. А как быть с Ханецкой? На общем собрании обсуждать? Ничего ведь не доказано. Она же сама призналась, что пошутила с Руфой, а свидетелей не было. — Ты веришь, что она пошутила? У тебя такое ощущение? — Я привыкла верить не ощущениям, а фактам. Чувства часто под­ водят,— назидательно произнесла Завьялова. — Иногда надо доверять сердцу. Думаю, что с Ханецкой надо по­ говорить сначала с глазу на глаз. — Мне?! — Нет. Евдокии Акимовне. — Тем лучше для меня. «Ну, конечно, она не из твоего ведомства»,— подумала Мария. — Прибегал Славка узнавать, что с Руфой. Подонок,— с презрением сказала Оля. — Тут я с тобой согласна. Вот его на комитете надо продрать с песочком. -— Что за обморок у Руфы? Говорят, с сердцем было плохо? — Переволновалась девочка. — Дура. «Не знаю, у тебя-то есть сердце?» — подумала Мария и сказала: — Конечно, глупая девчонка. В семнадцать лет человек не знает. что все проходит. Но порог болевой у разных людей — разный. И потом: £