Сибирские огни, 1977, №8

Лицо Каргина изобразило недоумение, он даже слегка пожал плечами. — Я знаю, что значит быть секретарем,— продолжала Мария,— в рабочий день никак не уложишься. А потом: семинары, лекции, сове­ щания. На фабрике трудные времена: строится общежитие, идет рекон­ струкция красильного цеха, борьба за экономические показатели... Впрочем, мы об этом уже говорили. Словом, я не могу весь день, все силы отдавать фабрике. Понимаю: я должна служить обществу, но мои дети тоже будущие члены общества, я за них в ответе. Одна в ответе... Муж... мы с ним расстались... У меня £ын.... Я боюсь его просмотреть. Дочери взрослые, но у них трудное время. Я должна их поддержать... Каргин пристально взглянул на нее и, склонив голову к плечу, задумался. Мария, решив, что она его не убедила, не могла успокоиться и гово­ рила, говорила... У нее уже двадцать лет производственного стажа, она заработала пенсию, могла бы сидеть .юма. Но вся беда в том, что .на не может жить без своего беспокойного хозяйства. Тут она усмехнулась, вспомнив вчерашнюю кражу. — То, что вы ранее сказали,— куда больше меня убедило. Ваши доводы принимаю. — Спасибо,— Мария взялась за ручку кресла, чтобы подняться. — Минуточку, присядьте, пожалуйста. Я вас долго не задержу. Скажите, пожалуйста, как вы находите Галину Ивановну Полякову? — осторожно, как показалось Марии, спросил Каргин. -— Мне она нравится. — Типично женский ответ,— улыбнулся Каргин. — Наверное, я все-таки женщина,— и уже серьезно сказала: —• Я еще плохо знаю ее деловые качества, но мне нравится, да, именно нравится, что она не позволяет себе менторского тона и если выступает, то со знанием дела, а не отделывается общими фразами. — Вот как? — Каргин улыбнулся,— Спасибо. Когда за Марией закрылась дверь кабинета, Каргин, засунув руки в карманы, походил из угла в угол, взглянул на кресло, на котором только что сидела Мария, и беззвучно засмеялся. Занятно: кто корт убеждал? Он живо представил ее открытое лицо: умное и ясное, скупые жесты, горделивую осанку, тяжелый узел волос. «Есть женщины в на­ ших селеньях»,— вслух сказал он. Но тотчас же сработала привычка анализировать свои поступки. Правильно ли он поступил, поддавшись невольной симпатии. Сколько же у нее детей? Степанчикова говорила — трое, одна приемная. Тогда без сомнения— правильно! А что он доло­ жит Первому? Собственно, за Степанчикову все, с кем только он ни го­ ворил на фабрике: и Головина, и Журавлева, а главное — у нее автори­ тет среди работниц. Против — один Бушуев, но он человек новый. Вероятно, не следует рубить с плеча, а действовать исподволь: пореко­ мендовать Полякову ввести в партком... А там следует довериться чутью коммунистов. Открытое комсомольское собрание с кажтой минутой, с каждым выступлением разгоралось, *ак костер, в который то и дело подбрасыва­ ли дров. / За столом президиума сидели Захар Иванович, Оля Завьялова, председательствовала Степанчикова. Справа от стола понуро горбилась Руфа, лицо заплаканное, глаза ввалились. Мария прошла, села сбоку первого ряда и оглядела зал. Почти вся смена остала 1 Ь на открытое комсомольское собрание. Нет Варвары