Сибирские огни, 1977, №8

— У сестры Тамары Андреевны Журавлевой в Сочи собственный домик, и через две недели она поедет туда отдыхать. Но ты бы могла по­ ехать хоть завтра. Я договорюсь. Вера ровным, без интонаций голосом сообщила: она оставляет за собой право подумать. Ответ даст через двое суток, ровно через двое суток. И, пожелав спокойной ночи, она удалилась. Мария собрала со стола грязную посуду и поставила ее в раковину для мытья. — Как по-твоему,— обернулась она к Агнессе,— может, мне стоит встретиться с этим Андреем? Поговорить с ним? — Боже упаси! Это только подстегнет их. На другой день, вернувшись с рынка, Мария прежде всего загляну­ ла к Вере в комнату. На столе записка: «Мама, не беспокойся, вернусь поздно. Вера». До двенадцати время тянулось еще сносно, а потом ма­ ятник все медленнее и медленнее отсчитывал секунды на'стенных часах. Дома никого нет: Алеша остался в деревне. Как часто, устав от фабрич­ ной сутолоки, она мечтала отдохнуть в одиночестве, сейчас ее угнетало одиночество. Женщины на фабрике нередко судили-рядили о своих взрослых де­ тях. Вздыхали, сетовали — руки не подставишь. Ах, взять бы на свои плечи все невзгоды детей... На днях Головина, мудрая женщина, сказа­ ла: «Мы не должны жить только жизнью детей. Если подчинишь свои интересы только интересам детей, то вырастишь эгоистов». Вывод1для Марии не был уж столь неожиданным. Но где там... До своих ли интере­ сов... Что касается ее, Марии, то у нее для себя нет времени. Зависит ли это от себя? Наверное. Валентина Михайловна везет на своих плечах груз главного инженера и находит время для своего любимого театра. Не пропускает ни одной премьеры. Как ей это удается? Она смеясь от­ ветила: «А так — гори оно все ясным огнем». Объявила мужу и детям: один день в неделю — все делайте сами. Это мой театральный день. Раз посидели без обеда, поартачились, а потом примирились... Ночь уже — ну хоть бы позвонила! Что же это: жестокость? Нет, непонимание. Вера не представляет, что ее ждет! Как она будет жить с алкоголиком?! Мария прислушалась Да, скрип двери, тихие шаги . Мария подня­ лась и, осторожно ступая, вышла в коридор. Из комнаты Веры — то ли тихий плач, то ли смех. Не разберешь. Мария приоткрыла дверь и з а ­ жгла свет. Вера лежала ничком на кровати. Боже мой, что случилось?! — Марию охватил озноб, мелко за ­ дрожали руки. Вера вскочила, вид у нее был ужасающий: блузка разорвана, от виска к щеке черная от запекшейся крови глубокая царапина. Вот смотри! Смотри! — Вера в каком-то исступлении сбросила с себя измятую, рваную блузку, обнажив шею и грудь в синяках.— Смотри! Нет! Потуши свет. Мама, прошу...— захлебываясь плачем, Вера повалил'ась на кровать. Мария нажала кнопку выключателя. Подошла, села на кровать и шепотом спросила: — Веруша, это он? Он... Только не думай ничего плохого...— Вера сползла с крова­ ти и, опустившись перед матерью, уткнулась лицом ей в колени и горько, безутешно разрыдалась. Беззвучно плача, Мария гладила дочь по голове. Когда первый приступ отчаяния прошел, Вера еле слышно заго­ ворила: