Сибирские огни, 1977, №8

рят, квартира. Гришка раз спросил: «Предок, что ли, с вами не живет?» А Валерка все сразу понял: «Так и должен жить настоящий ученый». Агнесса раз сказала, что надо сделать обмен и жить всем вместе. Папа страшно заволновался. Оказывается, он все время покупает бюл­ летень по квартирному обмену. Теперь отец приносит эти бюллетени. Звонит куда-то и посылает по адресам открытки. Но ничего подходящего не попадается. Агнесса раз нашла обмен где-то на окраине. Но отец не согласился: «Маме далеко ездить и Алешке не стоит в середине учебного года школу менять». Алеша снова вошел в подъезд. На его звонок настороженный (как это он понял потом) голос отца спросил: — Кто? — Молчание и снова нетерпеливое: — Кто? Что заставило Алешу так поступить, он и сам не знал; ему вдруг захотелось созорничать, и, изменив голос, а это было легко — голос у не­ го ломался, он тоненько выдавил: — Откройте, телеграмма! Дверь приоткрылась, Алеша с силой рванул ее к себе и с хохотом ворвался в переднюю. Он взглянул на отца, и смех застрял у него в гор­ ле. Лицо отца как-то исказилось, стало серым, оно выражало смятение, раздражение, испуг. На отце пижама, распахнутая на груди, и на босую ногу шлепанцы. — Ты?! — Отец отшатнулся от Алеши и потерянно оглянулся. Посредине кухни, с кофейником в руках, стояла красивая молодая женщина в коротком халатике, из-под которого путалось в ногах что-то воздушное, кружевное. Она с любопытством, спокойно смотрела на Але­ шу. Какой-то другой человек цепко, его глазами, увидел все сразу: белев­ ший на красной обивке кресла с бесстыдными выпуклостями лифчик и еще что-то со шнуровками, повисшие на спинке стула прозрачные чулки... В передней на плечиках пялилась каракулевая шубка. Она висела сов­ сем рядом, Алеша даже ощутил приторно-сладковатый запах духов. Спи­ ной толкнул дверь и кинулся бежать. Отец крикнул: «Алеша, вернись!» Но этот зов лишь подстегнул его. Он бежал, про себя повторяя: «Он спал с этой...» Ему доставляло наслаждение выговаривать про себя по­ хабное слово. Алеша кружил по улицам. Он не мог заставить себя идти домой. Казалось, мама и сестры по его виду узнают о том страшном, непопра­ вимом и постыдном, что обрушилось на НИХ. ) Вконец измотавшись, уже в десятом часу он потащился домой. Не успел раздеться, как принесло Агнессу. Она сняла с него пальто, шапку, пошла за ним в ванную, повела его в кухню и усадила за стол. Алеша вяло подчинялся. Агнесса уселась напротив, тонкими длинными пальцами лепила что-то из мякиша хлеба и смотрела, как он ест. Когда он отодвинул тарелку, тихо сказала: — Папа хочет с тобой поговорить. — Ну, и что,— буркнул он. — К папе приехали вчера друзья, остановились у него. Ты их и ви­ дел у него сегодня. Кровь бросилась в голову Алеши. — Это он... он велел тебе так сказать?! Ты скажи, только честно: ты ему веришь? Веришь?! — Алеша не спускал с нее глаз.— Ну, скажи... Ага, молчишь. — Я не знаю...— Нежное, милое лицо Агнессы побледнело. — А я знаю! — Алеша сорвался с места. Агнесса что-то крикнула ему вслед. Кажется,— «пожалей маму». Алеша ворвался в мамину комнату. Она сидела у стола над ворохом ка­ ких-то бумаг. Отец курил в кресле и просматривал газету, поглядывая на экран телевизора. Ну, будто ничего не произошло! Тихо, мирно. Вырвать